Миры обетованные
Шрифт:
Я набрала номер регистратуры университета и записалась на двенадцатичасовой курс по современной истории, политике и экономике — курс будет читаться «вживую», — а потом отправилась на Пенсильванский вокзал приобретать сезонный проездной билет по Америке.
Все же как хорошо, что я — опять в Нью-Йорке. Не надо ломать голову над переводом с очередного неизвестного тебе иностранного языка. Не надо буквально через день являться на очередную таможню. Я соскучилась по Нью-Йорку. Лондон чище него, Токио больше, Париж красивее, и так далее —
Мы с Джеффом поужинали во вьетнамском ресторане. После десерта я пожаловалась Джеффу, что университет вымогает у меня дополнительные деньги за комнату в общежитии. За ту комнату, в которой ноги моей не было в течение четырех или пяти дней, пока я ездила по Штатам.
— Ты можешь переехать ко мне, — предложил Хокинс.
— Мысль интересная, но не выход из положения, — сказала я. — А завтра им придет в голову брать с меня плату за обучение в тройном размере. Дабы компенсировать потерю квартиросъемщицы.
— Не придет. Если ты выйдешь за меня замуж, — сказал Хокинс.
Я уронила мороженое на юбку.
— Что? Выйду замуж?
— А что тут такого? Люди имеют обыкновение жениться и выходить замуж, — пожал плечами Хокинс. — А я тебя люблю.
— Джефф… — Я размазывала мороженое по юбке салфеткой. Мой мозг заклинило. — Джефф, мне казалось, ты понимаешь, я и Дэниел, мы…
— Понимаю, — кивнул Хокинс. — Но ведь и меня ты любишь, правда? Хоть немного любишь?
— Ты же знаешь, что люблю. Но при чем тут брак, женитьба? Через шесть месяцев я улечу домой, и ты никогда больше не увидишь меня, — сказала я.
— Я уже размышлял об этом, — сказал Джефф. — Есть два варианта. Первый: мы подписываем брачный договор, в котором оговариваем срок, когда именно ты расторгаешь наш договор и покидаешь меня. Лучше любить и потерять, чем никогда не потерять по той причине, что терять нечего.
— Не думаю, что приму твое предложение, — пробормотала я. — Все не так просто.
Если есть на свете что-то светлое, разве это не брак?
— У меня свой взгляд на брак и на проблему в целом. Взгляни на неё с точки зрения антропологии. Брак по расчету — вещь распространеннейшая, ты знаешь. Когда ты находишься среди дикарей, самое безопасное — на время принять правила их игры.
— Я слаба в антропологии, — ответила я. — Каков же второй вариант?
Он чуть согнул ладонь — так, что получилось подобие купола, и уставился на нее.
— Могу отправиться с тобой в Ново-Йорк. Или прилететь к тебе позже, когда между Землей и орбитой вновь наладится регулярное движение.
— И ты бросишь работу в ФБР? — удивилась я.
— В Ново-Йорке тоже есть полиция. Отчего бы им не использовать мой опыт, знания? — спросил Хокинс. — Если я буду твоим мужем и, соответственно, гражданином Миров, какие основания не брать меня на службу?
— В обычное, ненапряженное время, да, но… Джефф, ты не сможешь там жить. Не сможешь, после того как вырос в Нью-Йорке, после стольких лет жизни здесь. Там у нас все слишком тихо и благообразно. С ума сойдешь от скуки.
— Я и об этом размышлял. Хватит с меня приключений, — вздохнул Хокинс.
— Но…
— Тебе бы Дэниела поставить в известность о нашем разговоре, — перебил меня Хокинс.
Мне бы поставить, отметила я про себя. В голосе Джеффа зазвучали казенные нотки, в лексике появились казенные обороты.
— Буду более чем счастлив, если мы заключим тройственный брачный союз, — изрек Хокинс. — То, что ты любишь Дэниела, — наилучшая рекомендация ему. — Хокинс посмотрел мне в глаза. — Уж лучше мне разделить тебя с другим мужчиной, чем обзавестись гаремом из всех тех женщин, которых я когда-либо знал.
— Разве мужчины способны удовольствоваться половиной, притом что женщина получит не только все свое сполна, но все получит вдвойне? — машинально отреагировала я и прикрыла лицо ладонями. — Джефф! Джеффри! Ты должен дать мне время подумать. Я с детства воротила нос от всех этих тройственных брачных союзов!
— Потому что твоя мать создала его лишь формально, на бумаге, — сказал Джефф.
— Знаю. Но другие-то дети, что окружали меня, вырастали действительно в семьях с тремя родителями, — возразила я.
Для подростков такие «треноги» — подарок судьбы. А вообще-то для детей вредно жить в подобных семьях. Ребята вырастают двуличными.
— Итак, можем создать свой клан: ты, Дэниел и я. И славное бойскаутское войско у подножия пирамиды, — кивнул Джефф.
Я рассмеялась:
— Ты явно переоцениваешь мои возможности. Ну, загнул: войско! Четыре-пять гавриков — вполне достаточно!
— Милая, я тебя не тороплю, — сказал Джефф. — Конечно же, тебе требуется время на принятие решения. Переговори об этом с Дэниелом.
— Возникает маленькая проблема, — вздохнула я. — Он слыхом не слыхивал от меня ни о твоем существовании, ни о наших с тобой отношениях.
— Хочешь, чтоб я написал Дэниелу? — спросил Хокинс.
— Нет. Пока, по крайней мере, нет. — Я поднялась из-за стола и бросила на стол пятидесятидолларовую купюру. — Не провожай меня. Пройдусь пешком, мне надо побыть одной.
— Это опасно, прогулки в одиночку, — сказал Хокинс.
— А что тут идти-то, до общежития? — усмехнулась я. — Это тебе не Касба.
— Все равно, будь осторожна, — посоветовал мне Джефф. — Отчего бы тебе не прихватить с собой мой нож?
— Не волнуйся. — Я поцеловала Джеффа в щеку и вышла на улицу.
Накрапывал дождь. Было безветренно. Город тонул в густом холодном тумане. Я надела капюшон и почувствовала себя весьма комфортно. В принципе погода была под стать моему настроению. Черный вечер, холод и, как две фары, свет двух ярких огней сквозь тьму.