Миры Пола Андерсона. Т. 14. Терранская Империя
Шрифт:
Перси сидела в кресле напротив Флэндри, и ему не давали покоя ее глаза и ее фигура в тонкой, слегка фосфоресцирующей пижаме. Он напряженно застыл на своем сиденье.
— Да, вы правы, донна, — та, что поярче, это новая. Саксо тоже… тоже станет такой со временем.
— В самом деле? — Ее внимание льстило ему.
— Да. Он ведь относится к типу F, знаете ли. Развивается быстрее, чем менее массивные солнца вроде нашего Сола, и покидает главную последовательность более зрелищно. У красных гигантов, как Бетельгейзе, этот период длится недолго —
— Но как же бедные туземцы?
Он принужденно усмехнулся:
— Не волнуйтесь, донна. Это случится не раньше, чем через миллиард лет, по всем спектроскопическим данным. Времени для эвакуации планеты больше чем достаточно.
— Миллиард лет. — Она передернулась. — Слишком большое число. Миллиард лет назад мы еще были рыбами в терранских морях, не так ли? Здесь все числа чересчур большие.
— Мне они, наверное, привычнее, чем вам. — Беззаботность плохо удавалась ему. Он с трудом разглядел, что уголки ее губ приподнялись в улыбке.
— Безусловно. Может быть, вы и мне поможете привыкнуть к ним.
Воротник его кителя был расстегнут, но сдавленность в горле не проходила.
— Бетельгейзе — интересный случай, — сказал он. — Эта звезда росла медленно по меркам нас, смертных. Аборигены успели создать индустриальную культуру и заселить Альфзар, а также более далекие планеты. До теории гипердвижения они еще не додумались, но у них существовала сильная межпланетная структура, когда терране до них добрались. Если бы мы не предложили им более эффективные средства, они покинули бы свою систему на субсветовых кораблях. Впрочем, спешить некуда. Бетельгейзе и через миллион лет не распухнет до такой степени, чтобы пришла нужда покидать Альфзар. Но у них свои планы на будущее. Интереснейший вид эти бетельгейзиане.
— Это верно. — Перси отпила глоток вина и подалась вперед. Ее нога, шелковисто поблескивающая в свете звезд, задела его ногу. — Однако я умыкнула вас после обеда не для того, чтобы слушать лекцию.
— Но… чем еще я могу быть полезен, донна? Скажите, и я с радостью… — Флэндри осушил свой бокал единым духом. Пульс его колотился как бешеный.
— Расскажите мне что-нибудь. О себе. Слишком уж вы застенчивы.
— О себе? — промямлил он. — В смысле, кто я такой?
— Вы — первый молодой герой, которого я встречаю. Дома герои все старые, седые и увешаны наградами. Беседовать с ними все равно что с горой Нарпа. Откровенно говоря, мне очень одиноко в этом рейсе. Вы единственный, с кем можно отдохнуть и почувствовать себя по-человечески. А вы и носа не высовываете из своего кабинета.
— Донна, это командор Абрамс загружает меня работой. Я не хочу показаться бирюком, но это в первый раз он предоставил мне свободное время — раньше он отпускал меня только спать. Но ведь лорд Хауксберг…
— Ему не понять, — пожала плечами Перси. — Да, он был добр ко мне, и без него я бы, наверно, до сих пор осталась второразрядной танцовщицей на Луне. Но ему не понять.
Флэндри открыл было рот, но закрыл
— Давайте знакомиться, — мягко сказала Перси. — Срок нашего существования так краток даже в лучшем случае. Как вы оказались на Старкаде?
— По приказу свыше, донна.
— Это не ответ. Вы могли бы ограничиваться малым и беречь свою шею. Как большинство, по-моему, и поступает. Вы, должно быть, верите в то, что делаете.
— Право, не знаю, донна. Наверное, просто не могу остаться в стороне от хорошей драчки.
— Я была о вас лучшего мнения, Доминик, — вздохнула она.
— Простите?
— Цинизм сейчас до противного моден. Я думала, хоть вы не побоитесь сказать, что за человечество стоит сражаться.
Флэндри поморщился — она задела больное место.
— Эти слова слишком уж часто произносят, донна. И совсем затаскали их. Нет, кое-какие старинные слова мне нравятся… «Лучшая крепость есть любовь народа». Это Макиавелли сказал.
— Кто? Впрочем, неважно. Меня не интересует, что сказал какой-то давно умерший ирландец. Я хочу знать, что дорого вам. Ведь будущее за вами. Что дала вам Терра, завладев вашей жизнью взамен?
— Ну… кров. Защиту. Образование.
— Весьма скудные дары. Вы из бедной семьи?
— Не совсем так, донна. Я незаконный сын мелкого дворянина. Он посылал меня в хорошие школы, а потом отправил в Академию Флота.
— Значит, дома вы почти не знали?
— У меня его и не было. Мать тогда выступала в опере. Ей надо было думать о своей карьере. Отец мой — ученый, энциклопедист, и все остальное для него мало что значит. Так уж он устроен. Они исполнили свой долг передо мной. Мне не на что жаловаться, донна.
— И вы не жалуетесь. — Она коснулась его руки. — Меня зовут Перси.
Флэндри проглотил слюну.
— Как тяжело и горько началась ваша жизнь, — задумчиво сказала она. — И тем не менее вы готовы сражаться за Империю.
— Да нет, мне жилось не так уж плохо… Перси.
— Хорошо. Уже прогресс. — На сей раз она не спешила убрать руку.
— Мы здорово веселились между занятиями и тренировками. Боюсь, я побил рекорд по взысканиям. А потом, в учебных рейсах, чего только не было.
Она придвинулась поближе:
— Расскажите.
И он начал плести небылицы, стараясь сделать их как можно занимательней. Перси задорно вскинула голову:
— Сейчас вы говорите вполне свободно. Почему же со мной так стесняетесь?
Он забился в кресло.
— Видите ли, мне еще не представлялось случая… э-э… научиться вести себя в подобных обстоятельствах…
Она придвинулась так близко, что сквозь аромат духов он различил ее собственный запах. Она чуть прикрыла глаза и раскрыла губы.
— Сейчас он вам представляется, — прошептала она. Больше вы ничего не боитесь, нет?
Позже, в его каюте, она приподнялась на локте и долго смотрела на него. Ее волосы упали ему на плечо.
— А я-то думала, что первая у тебя, — сказала она.