Миры Пола Андерсона. Том 19

Андерсон Пол Уильям

— Какой класс?

— Пролетариат.

— Это еще что за штука?

— Не всем в Верхней Америке удалось стать независимыми фер­мерами, техническими экспертами или предпринимателями. Есть и такие, вполне достойные люди, которые не имели каких-либо та­лантов и стали поденщиками, клерками, слугами, обслугой всякого рода и так далее. Это те, которым удалось получить работу, но перспектив на карьеру у них никаких. Это те, чьи рабочие места съела автоматизация, когда наниматели стали пользоваться маши­нами, а рабочим пришлось либо соглашаться на еще более низкую плату, либо опускаться на дно социальной пирамиды.

— Ну так что же с ними такое? — спросил

Стейн.

— Я вижу, ты не следил за событиями в Верхней Америке в последние годы. А я следил. Заметь, я не смотрю свысока на людей, о которых говорю. В своем большинстве это достойные, совестли­вые человеческие существа. И в ранние дни колонии они сыграли очень важную роль.

Но дело в том, что былые времена давно прошли. Пограничье в Верхней Америке исчезло. У нас-то вся планета — наше Погра­ничье, но свободные земли находятся в Низинах, и никакой пользы от них мужчины и женщины, которые не могут дышать здесь без того, чтобы заболеть, ожидать не могут.

Анкер пока еще не имеет настоящего городского пролетариата, да и его сельское окружение тоже не обзавелось настоящим сель­ским. Однако тенденция уже существует. И она становится все заметней по мере роста числа машин и исчезновения хронической нехватки рабочих рук, которая у нас раньше всегда была. .

Если ничего не будет сделано, Рустам повторит печальную ис­торию Терры. Обнищавшие народные массы. Концентрация вла­сти и богатства. Рост идей коллективизма. Еще позже — демагоги, проповедующие революцию, и аплодисменты многих зажиточных людей, тоже потерявших свои корни в этом распадающемся обще­стве. Восстания, которые неизбежно ведут к тирании. То есть то, от чего надеялись избавиться переселенцы на Рустам.

Стейн нахмурился:

— Не преувеличиваешь ли ты?

— Для Низин это, конечно, преувеличение, — согласился Коф­фин.

— Такую огромную территорию быстро не придушишь. А вот с Верхней Америкой дела обстоят совсем иначе.

— И что же они хотят сделать, чтобы помочь этим... этому пролетариату?

Коффин улыбнулся, но улыбку его трудно было назвать веселой.

— Хороший вопрос. Особенно учитывая, что вся идея Кон­ституционного Конвента заключается в том, чтобы охранить лич­ные права граждан и закрыть все дырки, через которые лезли те, которые на них посягали. Ограничить деятельность правительст­ва только поддержанием порядка и охраной среды обитания, ибо, благодарение Богу, нам еще нет надобности беспокоиться о врагах внешних. — Потом сурово добавил: — Впрочем, мы еще можем породить внутренних. Поляризация — процесс, присущий обществу. А случаи возникновения гражданских войн в исто­рии — не новость.

— С одной стороны, ты, значит, не хочешь, чтобы правитель­ство командовало у нас всем. С другой — не осмеливаешься пус­тить все на самотек, — констатировал Стейн. — Что же ты тогда предлагаешь?

— Полного решения этой проблемы никто предложить не мо­жет, — ответил Коффин. — Кроме того, нам хочется избежать ори­ентации на какую-либо идеологию, не считая одной — сохранения свободы. Однако... возможна официальная политика, которая бу­дет поощрять органичное развитие. Например, ради общего блага правительство может принимать меры, обязывающие нанимателей обращаться со своими служащими как с человеческими существа-* ми — с индивидуальностями, — а не просто как с легко.заменяем мыми машинами или с организованными безликими массами. Мо­гут быть созданы условия, поддерживающие развитие мелких, а не крупных предприятий. Кстати, здесь может оказаться полезным курс на твердую валюту, если при этом будет учитываться необхо­димость оказания помощи тем, кому не повезло. С другой стороны, в рамках задачи охраны среды обитания могут быть выработаны соглашения, которые помогут так размещать экономическую дея­тельность, чтобы у всех граждан был шанс преуспеть, вне зависи­мости от того, где они проживают. Конечно, это будут доброволь­ные соглашения, но за ними должна стоять идея выгоды. Правда, такая политика должна вырабатываться с учетом советов ученых, которые видят дальше и больше, нежели одну чистую прибыль.

Коффин вздохнул.

— Все это примеры, так сказать, сиюминутных решений, — сказал он. — Мы не можем предписывать поведение будущим по­колениям. Все, что мы можем, — это обрисовать определенные ди­леммы — нынешние и будущие, — выдвинуть некие идеи и вну­шить тем, кто придет нам на смену, с чем им придется встретиться в будущем и что будет лучше, если они к их решению начнут готовиться загодя.

Стейн ехал в глубокой задумчивости. Пел ветер, шептались ли­стья. Из лесу выбежало стадо серозеров и помчалось через поляну грациозными прыжками. Наконец он сказал:

— Думаю, я понимаю, к чему ты клонишь, Дэниел. Через сорок или пятьдесят лет проблема пролетариата, таким образом, все еще будет в зародыше. Только немногие люди, в худшем случае, будут находиться в положении тех, кто лишился своих корней. Экономи­ка будет развиваться, рабочих мест окажется много, образуется избыток средств, который можно будет использовать для помощи тем, кто живет вдали от города, чтобы помочь им встать на ноги. Ничего такого, с чем нельзя справиться, если есть разум и добрая воля.

За исключением того, что произойдет, когда Терра швырнет в нас своими пятью тысячами поселенцев.

Коффин кивнул:

– Да.

— У которых не будет возможности стать независимыми ферме­рами, которым придется адаптироваться к более высокой силе тя­жести, к более длинному дню и более короткому году и к массе других особенностей, прежде чем они смогут работать. Да и тогда, видимо, они не будут обладать теми навыками, на которые есть спрос, учитывая, что даже самые простые вещи здесь делаются иначе, чем на Терре. Вместо редких индивидуумов, которым надо время от времени чем-то помочь, Верхняя Америка получит мгно­венно возникший пролетариат.

— К чему она будет совершенно не подготовлена, Джордж, ибо не имеет опыта в обращении с этим явлением. Черт, я тоже не представляю, как с ним надо обращаться, и сомневаюсь, чтобы кто-нибудь в этом многоопытном Анкере знал об этом больше меня.

— Все это вряд ли коснется Низин.

— Еще как коснется-то, если мы хотим удержать планету еди­ной. — Коффин помолчал. — Или свободной. Принцип нетолка­ния локтями еще не гарантирует свободу. Кое-какие самые жесто­кие империи в истории Земли имели огромные пустынные про­странства в своем распоряжении.

Он выпрямился в седле, хотя и начал уже уставать от верховой езды. Раньше он не счел бы такую поездку долгой.

— Вот почему я и объезжаю округу, разговариваю с влиятельны­ми и почтенными людьми вроде тебя, — сказал он. — Мне нужна поддержка этой общины, потому что я собираюсь внести самое, черт бы его побрал, радикальное предложение, когда Конвент со­берется снова.

Прежде чем ответить, Стейн некоторое время молча всматри­вался в лицо своего друга.

— Я могу соглашаться с тобой или не соглашаться, Дэниел. Откровенно говоря, моя страна, страна, которую я люблю, она здесь, а вовсе не в Верхней Америке. Но я, разумеется, выслушаю тебя.