Миры Роберта Хайнлайна. Книга 8
Шрифт:
Дама крикнула:
— С дороги! Яхта лорда Мэрлина!
Преградивший путь охранник заколебался.
— Есть ли у миледи пропуск?
— Ты что — сдурел?
— Если у госпожи нет пропуска, — медленно проговорил тот, — то, возможно, она предъявит какое-нибудь подтверждение тому, что лорд Мэрлин ожидает ее?
Голос женщины доносился из темноты; у охранника хватило ума не светить ей в лицо фонариком. У него был большой опыт общения с благородными господами. И все же голос дамы звучал сердито, она кипела от злости, будто котел.
— Ну, если ты и впрямь сдурел, что ж, вызови лорда с его яхты. Позвони
Из будки вышел второй охранник.
— Что-то случилось, Син?
— О нет, — двое охранников принялись шептаться. Младший отправился звонить на яхту, второй остался у портшеза.
Однако даме, похоже, взбрело в голову излить на них всю свою взбалмошность без остатка. Распахнув дверцу, она выскочила наружу и, словно разъяренная тигрица, ринулась в будку, сопровождаемая изумленным охранником. Звонивший отнял палец от клавиш, так и не добившись соединения, оглянулся… и почувствовал, что у него подгибаются ноги. Он и не представлял себе, что дела его настолько плохи. Перед ним стояла не ветреная инфанта, удравшая от своей дуэньи, а разгневанная матрона, вполне способная упечь человека на общественные работы, а то и куда подальше. И, судя по ее норову, она вполне могла так и сделать. Охранник с разинутым ртом слушал ее цветистую едкую брань и думал о том, что сегодняшний день — самый черный и мрачный из всех за все годы его службы у калитки для благородных господ и леди.
Внимание обоих стражников было целиком поглощено красочной речью мамаши Шаум. Тем временем из портшеза выбрался человек, шмыгнул в открытые ворота и вскоре исчез из виду, скрывшись во мраке, окутывающем стартовую площадку. Торби бежал, каждую секунду ожидая, что в спину вот-вот вопьются пули, но у него достало храбрости не потерять голову и ориентировку. Отыскав по разметке нужную полосу, он ничком бросился на асфальт.
Мамаша Шаум умолкла, чтобы перевести дух.
— Госпожа, — попытался успокоить ее один из охранников, — если вы дадите нам возможность дозвониться до…
— Забудьте об этом! Впрочем, нет! Помните! Не далее завтрашнего дня вы получите весточку от лорда Мэрлина, — мамаша Шаум рухнула на сиденье портшеза.
— Госпожа, прошу вас…
Она пропустила его слова мимо ушей и отдала отрывистое приказание рабам. Те подняли портшез и сразу пошли рысью. Рука одного из стражников дернулась к поясу, словно он почуял что-то неладное. Но замерла. Охранник не рискнул подстрелить носильщика знатной дамы, что бы там ни было у нее на уме.
К тому же, она ведь не нарушила закон.
Когда владелец «Сизу» в конце концов удовлетворился тем, как загружена последняя машина, он забрался на трейлер, взмахом руки велел водителю трогаться и двинулся вперед, к кабине.
— Эй, ты! — крикнул он, постучав в заднее окошко.
— Да, капитан? — донесся слабый голос водителя.
— Я видел знак «стоп» на дороге, там, где она выходит на полосу, ведущую к кораблям. Я заметил, что большинство водителей даже не обращают на него внимания.
— Ах, этот? Та дорога обычно пуста. Ею пользуются только благородные, потому и стоит знак.
— О чем я тебе и толкую. В любой момент может появиться любой из них, и я просрочу старт из-за дурацкой дорожной аварии. А тогда меня могут задержать.
— Как скажете, капитан. Чай деньги
— Это точно, — банкнота в полстеллара исчезла в кабине. Когда грузовик притормозил, Крауза подошел к заднему борту. Машина остановилась, капитан наклонился и втащил в кузов Торби.
— Тихо!
Мальчик кивнул, сдерживая дрожь. Капитан достал инструменты и принялся за контейнер. Вскоре одна из стенок отвалилась, и капитан, откинув джутовую ткань, принялся выгребать наружу листья верги, стоившие бешеных денег на любой другой планете. Вскоре получилось нечто вроде большой норы, листья унесло ветром.
— Лезь сюда!
Торби протиснулся в ящик, стараясь сжаться как можно плотнее. Крауза натянул ткань, прибил планки и запечатал контейнер поддельной печатью инспекции, вручную изготовленной в мастерских звездолета. Потом он выпрямился и вытер со лба пот. Машина свернула к погрузочной площадке «Сизу».
Капитан лично проследил за окончанием погрузки. Рядом стоял инспектор Саргона, отмечая каждый контейнер, каждый ящик, исчезавший в трюме. Потом Крауза, как водится, отблагодарил инспектора и шагнул в подъемник вместо того, чтобы воспользоваться пассажирским лифтом. Оператор осторожно повел подъемник вверх, так как в гондоле стоял человек. Трюм был заполнен почти до отказа; груз уже принайтовили, и экипаж взялся за последние ящики. Даже капитан приложил руку, во всяком случае, он сам перетащил один из контейнеров. Освободив груз от талей, экипаж задраил люки. Капитан Крауза вновь полез в карман и, достав инструмент, начал вскрывать контейнер.
Два часа спустя мамаша Шаум стояла у окна спальни и смотрела в сторону космопорта. Она бросила взгляд на часы. С башни взмыла зеленая ракета. Через несколько секунд в небо взметнулся столб белого пламени. Когда донесся рев двигателей, женщина усмехнулась и спустилась вниз посмотреть, как идут дела. Ведь одной Мюре нипочем не справиться.
Глава 7
Первые несколько миллионов миль полета Торби провел в тягостном убеждении, что совершил ошибку.
Он лишился чувств от дурманящего аромата листьев верги и очнулся в крошечной одноместной каюте. Торби проснулся с неприятным ощущением. В «Сизу» поддерживалась сила тяжести в одну стандартную единицу гравитации, но тело мальчика почувствовало, что сила эта не такая, как на Джуббуле. К тому же искусственное тяготение отличалось от естественного. Тело еще помнило невольничий трюм, и ощущение полета навеяло первое за многие годы кошмарное сновидение.
Его усталому одурманенному мозгу потребовалось немало времени, чтобы перебороть страх.
Наконец Торби окончательно пришел в себя и, осмотревшись, сообразил, что находится в безопасности на борту звездолета. Мальчик облегченно вздохнул и с удовольствием подумал о том, что он куда-то летит, путешествует. Новизна и перемены оттеснили на задний план даже горечь потери отца.
Помещение, в котором он находился, имело форму куба с длиной стороны, превышающей собственный рост Торби на фут или чуть больше. Мальчик лежал на койке, занимавшей полкаюты, и под ним был матрац невероятной и чудесной мягкости, из теплого, упругого и гладкого материала. Торби потянулся и зевнул, удивляясь роскоши, в которой живут Торговцы. Затем спустил ноги на пол и встал.