Миры Роберта Хайнлайна. Книга 8
Шрифт:
— Наверное, у вас просто хватило ума не напрашиваться в добровольцы.
— Стэнк, даже такой лентяй, как ты, — и тот мигом шагнул бы вперед, если бы Баслиму потребовались добровольцы.
— Я не лентяй. Просто не привык зря суетиться. Кстати, откройте мне секрет: почему десант возглавил сам командир корабля?
— Старик подчинялся только тем правилам, с которыми был согласен. Он хотел лично обрушиться на работорговцев, потому что ненавидел их лютой ненавистью. Он вернулся героем, и что оставалось делать Департаменту? Ждать, пока Баслим выйдет из госпиталя, чтобы отдать его под трибунал? Знаешь, Стэнк, даже отъявленные
— Только не мне, — твердо заявил Стэнк.
— И тебе тоже. Как только возникнет необходимость делать что-либо неприятное, ты будешь это делать, втягивая живот и надувая щеки, и твоя круглая упитанная физиономия станет красоваться в строю героев. И ничего ты с этим не поделаешь. Тебя будет подталкивать пример Баслима.
Они легли только на рассвете. Брисби собирался поспать подольше, но, следуя старой привычке, поднялся лишь на несколько минут позже обычного. И он ничуть не удивился, застав своего заместителя, профессионального лодыря, за работой.
Полковника дожидался казначей. Он держал в руке телеграмму, и Брисби понял, в чем дело. Прошлой ночью, после того, как они просидели несколько часов, разбирая текст донесения на фразы, чтобы послать их по разным каналам, полковник вдруг вспомнил, что, перед тем как лечь спать, он должен организовать для приемного сына Баслима идентификационный поиск. Брисби вовсе не был уверен в том, что след ребенка, подобранного на Джуббуле, может отыскаться среди досье граждан Гегемонии. Но если Старик счел необходимым послать через космос свое пожелание, то, значит, он хотел именно этого, и говорить тут не о чем. Полковник Брисби испытывал к Баслиму, живому или мертвому, уважение младшего офицера к старшему. Поэтому он написал депешу и послал дежурного офицера взять у Торби отпечатки пальцев. Только после этого полковник позволил себе вздремнуть.
Брисби мельком взглянул на телеграмму.
— До сих пор не отправили? — осведомился он.
— Фотолаборатория как раз заканчивает кодировать отпечатки пальцев. Однако офицер связи распорядился передать депешу мне на подпись, поскольку ее содержание не касается корабельных служб.
— Ну так подпишите. Неужели я должен заниматься такими пустяками?
Казначей понял, что шеф опять не выспался.
— Плохие новости, шкипер.
— Выкладывай, что там у тебя.
— Я не знаю, откуда взять деньги. Сомневаюсь, что у нас найдутся средства, даже если мы сумеем обосновать требуемые расходы.
— Расходы меня не волнуют. Придумай что-нибудь и гони депешу. Пусти ее под общим кодом, каким-нибудь «ноль-ноль-и-что-там-еще».
— «Непредвиденные перерасходы на административные нужды». Не сработает, шкипер. Идентификационный поиск гражданского лица за счет корабля не спишешь. Конечно, я могу присвоить исходящий номер, и вы получите ответ, но…
— Именно этого я и хочу. Мне нужен ответ.
— Да, сэр. Однако через пару дней вся эта история достигнет ушей Центрального Ревизионного Управления, закрутится бюрократическое колесо и выплюнет карточку с красной пометкой, Они могут заморозить мой счет до тех пор, пока я не внесу всю истраченную сумму. Таким приемом они заставляют нас выучивать законы назубок и хорошенько считать.
— Ты разрываешь мое сердце на куски. Ну ладно. Отправляй телеграмму и, если ты боишься подписывать ее, сообщи мне исходящий номер. Я подпишу запрос своим именем и званием. Идет?
— Да, сэр. Но, шкипер…
— Слушай, у меня была трудная ночь.
— Да, сэр. Однако закон требует, чтобы я давал вам советы. Разумеется, вы не обязаны к ним прислушиваться.
— Еще бы, — мрачно отозвался Брисби.
— Шкипер, вы хотя бы имеете представление о том, как дорого обходится идентификационный поиск?
— Не думаю, чтобы это было очень уж дорого. И не понимаю, чего вы так всполошились. Я хочу лишь, чтобы клерк оторвал зад от стула и порылся в архивах. Мне кажется, они постесняются присылать нам счет. Все будет сделано в порядке взаимной любезности.
— Мне бы вашу уверенность! Однако вы требуете неограниченного поиска. Поскольку вы не назвали планету, запрос прежде всего попадет в Тихо-Сити, в архив по делам живых и умерших. Или вы желаете ограничиться только живыми?
Брисби задумался. Если Баслим считал, что Торби попал к нему из Внутренних Миров, то, вероятнее всего, его семья считает мальчика погибшим.
— Нет.
— Это уже хуже. Объем информации по умершим втрое больше, чем по живым. Так что для начала его будут разыскивать в архивах Тихо. Это отнимет немало времени даже у компьютера — ведь у них около двадцати миллиардов дел! Предположим, что вы получили нулевой результат. Тогда запрос проследует в аналогичные учреждения на всех планетах, поскольку Центральный Архив не успевает обновлять данные, а правительства многих планет вообще не высылают их. Счет будет все разбухать, особенно если сообщения пойдут по N-космосу. Полный код отпечатков пальцев занимает объем солидной книги. Разумеется, если вы запрашиваете сведения по одной планете зараз и пользуетесь обычной почтой…
— Это недопустимо.
— Ну что ж… Шкипер, а почему бы не ввести ограничение? Скажем, тысячу кредитов… или сколько вы сможете выделить, если… я хотел сказать, «когда»… они подпишут ваши расходы.
— Тысячу кредитов? Смешно!
— Если я не прав, то ограничение не играет роли. А если прав — а я прав, — то тысячи кредитов хватит для начала, и ваша шея будет в относительной безопасности.
Брисби сердито посмотрел на него.
— Вы здесь не для того, чтобы сообщать мне, чего я не могу делать.
— Да, сэр.
— Вы здесь для того, чтобы растолковать мне, как именно я должен делать все то, что я собираюсь делать. Покопайтесь в ваших книгах и найдите способ. Законный. И чтобы не пришлось платить.
— Слушаюсь, сэр.
Брисби не сразу вернулся к делам. Он был раздражен тем, что вот уже несколько дней корабль не может стартовать из-за всевозможных бюрократических препон. Полковник готов был поспорить, что Старик ушел в корпус «Икс» с чувством облегчения. Агенты корпуса не были стеснены финансовыми ограничениями; если кто-нибудь из них считал необходимым потратить какую-то сумму, он так и делал, шла ли речь о десяти кредитах или десяти миллионах. Такой уж был стиль: взять на службу человека и затем доверять ему безоговорочно. Никаких рапортов, бланков — ничего, кроме задания, которое нужно было выполнить.