Миры Роджера Желязны. Том 17
Шрифт:
Мефистофель и архангел Михаил сидели рядышком на самом верху высокой колонны — на этой крохотной площадке до самого последнего времени обитал Симон Столпник, легендарный самоистязатель. Теперь Симон нашел более эффективный способ терзать свой дух, и отыскал он его в одной из будущих эпох: день и ночь сидит у телевизора и смотрит подряд все телевизионные репортажи с футбольных матчей или их повторы по видику.
Архангел Михаил не был в Чистилище с тех пор, как в здешнем трактире «На полпути» обсуждал с Мефистофелем условия грядущего Турнира. Он с удовлетворением отметил, что тут ничего не переменилось: все та же нудная зыбкая серость, все так же неуловимы зыбкие краски и все так же неопределенны зыбкие контуры предметов. Зыбкость! Ее сестра — моральная двойственность! А когда долго, слишком долго живешь в сфере моральных абсолютов, так тянет на зыбкость, двойственность… Вот отчего архангел Михаил отдыхал душой в Чистилище.
— Старое доброе Чистилище, оно не меняется! — воскликнул архангел.
— Дорогой мой архангел, — промолвил Мефистофель, — если вы на миг обуздаете свою страсть к парадоксам, вы заметите, что тут очень многое претерпело изменения. Разве вы не заметили бурного строительства?
— Заметил, — ответил архангел, глядя в западном направлении, куда указывал бес. — Однако что тут могут построить прочного? Сегодня построили, завтра рассыплется, потому что строится на зыбком основании, — суть Чистилища остается неизменной. Кстати, что это там возводят?
— Достраивают новый Дворец правосудия, где объявят окончательный приговор по результатам Турнира.
— Чрезвычайно внушительное здание, — произнес архангел Михаил.
— Да, здание немаленькое, — согласился Мефистофель. — Насколько я слышал, приглашена уйма гостей, даже несколько смертных, что уж вовсе непривычно для подобного мероприятия.
— Зато справедливо, — сказал архангел. — В конце концов, ведь это их судьба будет решаться!
— Подумаешь! — фыркнул Мефистофель. — Испокон веку духи Света и Тьмы решали эти вопросы промеж собой и не спрашивали совета у людишек. Уж так повелось: мы объявляли им новые правила игры, а они покорялись — с охотой или без, это нас не касалось.
— Наука и торжество рационализма изменили подходы, — сказал архангел Михаил. — Это и есть так называемый прогресс. Неплохая штука, если не очень им увлекаться.
— Конечно, вы будете нахваливать прогресс, — скривился Мефистофель. — Уж так вы настроены — все одобрять, добрый вы наш дух!
— А вам бы только противоречить! — добродушно огрызнулся архангел.
— Что ж, вы правы. Мы в своих суждениях не вольны. Работа у нас с вами такая — расходиться во мнениях.
— Согласен, согласен. Потому-то нам и приходится привлекать непредвзятого судью со стороны.
— А кстати, где Ананке?
— Никто не видел ее в последнее время, и трудно сказать, в каком именно виде она появится. Необходимость чаще всего принимает совершенно непредсказуемые обличья. И на нее не попеняешь — у нее всегда наготове ответ: «Это необходимо». И все, никаких объяснений!
— А кто бы это мог быть? — спросил Мефистофель. Архангел Михаил долго напрягал зрение, пока не углядел человеческую фигурку — на фоне беспредельности она казалась букашкой, увиденной с верхушки небоскреба. Но зрение у архангелов отличное, потому что Михаил воскликнул:
— Да это же Мак Дубинка!
— Не может быть! — пробормотал Мефистофель, в свою очередь предельно напрягая зрение. — Это парень, с которым я работал в течение Турнира.
— Мак, точно Мак! — сказал архангел. — А не могло ли случиться так, что вы, дорогой мой демон, обознались в Кракове? Не кажется ли вам, что в Турнире принял участие отнюдь не Фауст?
Мефистофель еще раз вгляделся в бредущего к ним человека, и его губы сжались в узкую полоску. Прожигая собеседника двумя угольками глаз, он медленно произнес:
— В этом, определенно, сказалась рука доброго провидения!
— Вы преувеличиваете мои заслуги, милейший… — сказал архангел, упрямо не отводя глаза.
— Вы правы, это действительно тот самый человек, который участвовал в Турнире. Вы уверены, что это не Фауст?
— Увы, не Фауст. Этого типа зовут Мак, он заурядный разбойник с большой дороги. Боюсь, вы ошиблись при выборе человека, чьи поступки должны предрешить судьбу человечества на ближайшие десять веков!
— А вы ошиблись в своей оценке умственных способностей бесов, если надеетесь, что вся эта проделка сойдет вам с рук!
Архангел усмехнулся, но смолчал.
— С этим мы позже разберемся. А пока что мне надо наведаться в банкетный зал — на этот раз силы Тьмы ответственны за прохладительные напитки на пиршестве, которое увенчает Турнир. — Мефистофель еще раз пронзил взглядом Чистилище. — Хотел бы я знать, куда этот субъект путь держит?
— Прочитайте дорожный знак. Он выбрал путь в Рай.
— Странно, я и не знал, что Рай в той стороне.
— Ну, дорога в Рай частенько меняет свое направление, — сказал архангел.
— Это почему же?
— Мы, силы Добра, — с апломбом произнес архангел Михаил, — стараемся не тратить времени на всякие досужие «почему?».
Мефистофель в недоумении передернул плечами. Спрыгнув со столба, оба духа направились во Дворец правосудия.
Глава 3
Прогуливаясь в окрестностях Дворца правосудия, Аззи внезапно столкнулся с самим Микеланджело. Он узнал великого художника по картинкам из учебника по истории искусств, который он штудировал в адском университете им. Сатаны. Микеланджело как раз клал последние мазки гигантской фрески.
— Хорошо смотрится, — одобрил Аззи, двигаясь с места на место за спиной итальянского гения. — Очень сносно.
— Будьте любезны, не загораживайте свет, — попросил Микеланджело. — Не усугубляйте здешние и без того паршивые условия труда.
Аззи покорно отошел в сторону.
— Наверно, это так упоительно — творить искусство! — сказал он.
Микеланджело хмыкнул и вытер потный лоб перепачканной тряпкой для протирки кистей.
— Никакое это не искусство. Просто подновляю свое старое творение.