Миры Роджера Желязны. Том 21
Шрифт:
У него было то же лицо, что и у юноши, изображенного на проткнутой кинжалом карте, но от носа к подбородку уже протянулись резкие морщины, черты посуровели, а в глазах чувствовалась глубокая внутренняя усталость; впрочем, упрямый подбородок был вздернут вверх, что на карте было не так заметно.
Так что я узнал его еще до того, как Рэндом произнес:
— Это мой сын Мартин.
Мартин встал, когда я подошел к нему, пожал мне руку, сказал: «Дядя Корвин», и выражение лица его несколько переменилось, но совсем немного. Он внимательно изучал меня.
Юноша был на несколько дюймов выше Рэндома, однако такой же стройный и легкий. Его подбородок и скулы были тех же очертаний, а волосы — такие же светлые и густые.
Я улыбнулся:
— Долго же тебя не было в Амбере… Впрочем, и меня тоже.
— Но я никогда по-настоящему и не бывал в Королевстве, — ответил Мартин. — Я вырос в Ребме… и еще в других местах…
— Тогда позволь мне приветствовать тебя, племянничек. Ты явился как раз в самый интересный момент. Рэндом, должно быть, уже рассказал тебе кое-что?
— Да, именно поэтому я и попросил встретиться с тобой здесь, а не там.
Я глянул на Рэндома.
— Последний дядя, которого видел Мартин, был Брэнд, — пояснил Рэндом, — и обстоятельства этого свидания, как ты догадываешься, были не самые благоприятные. Так что вряд ли ты станешь винить его за выбор подобного места?
— Не стану. А с Брэндом я сам встречался чуть раньше. И не могу сказать, что безумно обрадовался этой встрече.
— Встречался?! — удивился Рэндом.
— Дело в том, что он сбежал из Амбера и выкрал на Земле Судный Камень. Если бы я знал заранее то, что знаю теперь, наш милый братец все еще сидел бы в своей башне. Он оказался самым опасным из нашей семейки.
Рэндом кивнул.
— Знаю, — сказал он. — Мартин подтвердил все наши подозрения: удар кинжалом ему действительно нанес Брэнд. Но что ты там такое говоришь насчет Камня?
— Просто он раньше меня успел попасть в то место, где я оставил Камень. Однако он должен был пройти с ним по Огненному Пути и как бы настроить его на себя, то есть установить с Камнем связь и получить возможность им пользоваться. Я вовремя успел помешать Брэнду сделать это. Впрочем, ему удалось бежать. А сейчас я был по ту сторону Колвира с Джерардом; мы послали целый сторожевой отряд на помощь Фионе, чтобы не дать ему вернуться и предпринять еще одну попытку на Подлинном Пути. Пути Амбера и Ребмы также находятся под охраной.
— Но зачем ему власть над этим Камнем? Чтобы поднять несколько ураганов? Черт возьми, да он может прогуляться в Царство Теней и устроить там любую бурю, какая ему по душе.
— Человек, настроенный на Судный Камень, может использовать его, чтобы разрушить Путь.
— Вот как? И что тогда будет?
— Наш мир, каким мы знаем его, погибнет.
— Вот как, — снова произнес Рэндом и добавил: — А ты откуда знаешь?
— Долгая история, некогда рассказывать, но я узнал ее от Дворкина, а в этом отношении я ему совершенно доверяю.
— Так он все еще где-то здесь?
— Позже поговорим и об этом, — сказал я.
— Ладно. Но Брэнд, должно быть, сошел с ума, если стремится сотворить такое!
Я кивнул:
— По-моему, он уверен, что сумеет создать новый Путь и новую Вселенную, потом стать ее властелином.
— А это возможно?
— Разве что чисто теоретически. Даже у Дворкина имелись определенные сомнения насчет возможности подобного деяния в данный момент. В тот, первый раз, комбинация различных факторов была уникальной… Да, я тоже полагаю, что Брэнд повредился в рассудке. Оглядываясь назад, вспоминая все перемены, происшедшие с его личностью, его затяжные циклические смены настроения… Похоже, у него всегда были некие шизофренические задатки. И я не уверен, не тесное ли общение с нашими врагами подтолкнуло Брэнда к опасному краю. Впрочем, это неважно. Сейчас мне больше всего хотелось бы вернуть его в ту башню. Жаль, что Джерард оказался таким хорошим лекарем.
— А ты знаешь, кто тогда пырнул его ножом?
— Фиона. Она и сама может рассказать тебе эту историю.
Рэндом оперся о плиту с написанной на ней эпитафией в мой адрес и покачал головой.
— Брэнд, — проговорил он. — Черт побери! Любой из нас мог бы сто раз убить его — в былые времена. Он ведь менял свою линию, только доведя кого-то до белого каления. И через некоторое время любому начинало казаться, что он, в конце концов, не так уж и плох. Жаль, что никто из нас ни разу так и не сорвался…
— Насколько я понимаю, он теперь ведет игру по всем правилам против вас? — вежливо спросил Мартин.
Я посмотрел на него. На щеках у юноши играли желваки, глаза были прищурены. Мне показалось, что за эти несколько секунд в его лице промелькнули лица всех нас, словно кто-то перебирал наши фамильные карты. Весь наш эгоизм, ненависть, зависть, гордость и бесчестье, казалось, отразились на его лице в одно мгновение, а ведь он еще и ногой не ступал на землю Амбера.
Что-то будто щелкнуло и прорвалось в моей душе, я протянул руки и крепко обнял его за плечи.
— У тебя есть все основания ненавидеть Брэнда, — сказал я, — и ответ на твой вопрос будет: «да». Охотничий сезон открыт. Я не вижу иного способа. Брэнда надо уничтожить. Я сам часто испытывал ненависть к нему до тех пор, пока его действия оставались лишь чем-то абстрактным. Но теперь все по-другому. Да, он должен быть убит. Только не позволяй собственной ненависти становиться для тебя чем-то вроде меты при вступлении в нашу компанию. Ненависти среди нас и так всегда предостаточно. Я смотрю на твое лицо… и не знаю… Прости, Мартин. Слишком многое меняется в нашем мире в эти часы. Ты еще так молод. Я же видел и пережил гораздо больше. И кое-что из того, что я видел, мучает и беспокоит меня — по-разному — до сих пор. Вот и все.
Я отпустил его плечи и отступил на шаг назад.
— Расскажи мне о себе, — попросил я.
— Долгое время я Амбера просто боялся, — начал Мартин, — и сейчас, по-моему; побаиваюсь. С тех самых пор, как Брэнд предательски напал на меня, я все задавался вопросом, не сможет ли он начать на меня охоту. Долгие годы я жил с оглядкой и, по-моему, боялся тогда всех вас. Многих членов семьи я знал только по картам да кое-что слышал — весьма нелестные отзывы, надо сказать. Я сказал Рэндому — то есть отцу, — что не хотел бы встречаться сразу со всеми, и он тогда предложил, чтобы сперва я встретился с тобой. Видимо, именно тебе будут особенно интересны некоторые вещи, которые стали известны мне. Когда я упомянул о них, отец сказал, что я должен повидаться с тобой как можно скорее. Он довольно подробно рассказывал мне о том, что здесь происходило, и… видишь ли, я кое-что знаю…