Миры Роджера Желязны. Том 24
Шрифт:
— Почему мне кажется, что ты темнишь?
— Полагаю, это твоя природная подозрительность, папа. Она у тебя в крови. Мне пора.
— Куда? — спросил я.
— Проверить, как остальные. Выполнить несколько поручений. Позаботиться о саморазвитии. Взглянуть на мои опыты. Все такое… Пока.
— Как насчет Корэл?
Однако светлое кольцо передо мной уже потускнело и исчезло. Вот это называется оборвать разговор. Призрак все больше становится таким же, как мы — хитрым и скрытным.
Я отхлебнул кофе — вполне сносный, хотя и похуже, чем у Мэндора. Интересно, где теперь Мэндор и Джасра? Я решил не предпринимать попыток с ними связаться. Лучше и впрямь оградить себя от колдовского вторжения.
Я призвал Знак Логруса, который ускользнул от меня во время переброски. Велел ему поставить заслон у входа в пещеру. Потом отпустил его. Отпил еще глоток. И сразу понял, что кофе не прогонит сон. Как-никак, я пережил утомительное нервное потрясение. Внезапно навалилась усталость. После третьего глотка я почувствовал, что еле держу кружку. Еще глоток, и глаза начали слипаться.
Я поставил кружку, плотнее закутался в одеяло и поудобнее устроился на каменном полу — благо хрустальный грот приучил меня спать на жестком. Костер отбрасывал дрожащие тени, и сквозь закрытые веки мне чудились призрачные армии. Дрова потрескивали, а казалось — сталь бряцает о сталь. Пахло смолой.
Я отрубился. Сон, прекраснейшее из наслаждений жизни, в отличие от других, не утомляет и не приедается. Он наполнил меня, и я поплыл. Куда и надолго ли — не знаю.
Не могу сказать, что меня разбудило. Просто я был где-то в другом месте и внезапно очнулся в пещере.
Я немного откатился во сне, ноги замерзли, и я чувствовал: рядом кто-то есть. Я не открывал глаз и дышал ровно, как спящий. Может, это Призрак решил меня навестить. А может, кто-то проверяет мой заслон.
Я чуть-чуть приоткрыл веки, глянул из-под ресниц. У входа в пещеру стоял кто-то маленький, горбатый, отблески пламени озаряли на удивление знакомое лицо. В его чертах было что-то от меня, что-то от моего отца.
— Мерлин, — произнес незнакомец мягко. — Проснись. Тебя ждут новые края и новые свершения.
Я открыл глаза и вытаращился. Он безусловно подходил под описание.
Фракир дернулась, я погладил ее, успокаивая.
— Дворкин? Незнакомец хихикнул:
— Он самый.
Старик заходил перед устьем пещеры, то и дело останавливаясь, чтоб протянуть мне руку через заслон, но так ни разу и не решился.
— В чем дело? — спросил я. — Зачем ты здесь?
— Пришел вернуть тебе нить.
— Что за нить?
— В поисках заблудившейся дамы, которая вчера прошла Огненный Путь.
— Корэл? Ты знаешь, где она?
Дворкин поднял руку, опустил, скрипнул зубами.
— Корэл? Это ее имя? Впусти меня, поговорим.
— Мы и так прекрасно беседуем.
— Не уважаешь предка?
— Уважаю. Но у меня есть меняющий обличья брат, который, стоит зазеваться, охотно оторвет мне башку и украсит ею свое логово. — Я сел и потер глаза, одновременно пытаясь собраться с мыслями. — Так где Корэл?
— Идем, покажу.
Он двинулся ко мне. Его рука прошла заслон и тут же вспыхнула. Он, похоже, не заметил. Темные звезды его глаз притягивали. Повинуясь их велению, я встал и двинулся к выходу. Рука начала размягчаться. Горящее мясо плавилось, как воск, капало на землю. Под ним не было костей, только странный геометрический рисунок, словно кто-то сделал объемный набросок руки, а потом наскоро обтянул его грубым подобием плоти.
— Держись за меня.
Я против воли протянул руку к пальцеподобным кривым спиралям костяшек. Меня тянула неудержимая сила, и я беспомощно гадал — что будет, если коснуться этой жуткой ладони?
Чтобы не испытывать судьбу, я призвал Знак Логруса и послал его впереди себя.
Возможно, это было не лучшее решение.
Меня ослепило. Когда зрение вернулось, оказалось, что Дворкин исчез. Я проверил заслон — держит. Коротким простым заклинанием я раздул костер, заметил, что кружка по-прежнему полна; тем же заклинанием, только сокращенным, разогрел кофе. Потом снова закутался в одеяло, сел поудобнее и начал пить. Сколько я ни ломал голову, объяснений происходящему не подыскивалось.
Я знал, что никто уже много лет не видел полубезумного демиурга, хотя, по словам отца, когда Оберон починил Путь, рассудок Дворкина должен был в значительной мере восстановиться. Трудно представить, чтобы Джарт в попытке меня прикончить выбрал именно это обличье. Если на то пошло, Джарт вряд ли вообще знает, как выглядел Дворкин. Я уже раздумывал, не вызвать ли Призрачное Колесо, чтоб послушать его нечеловеческое мнение. Однако, прежде чем я что-нибудь решил, звезды у входа в пещеру заслонила новая фигура — много выше Дворкина, можно даже сказать — исполинская.
Новоприбывший шагнул вперед, и отсвет костра упал на его лицо.
Я расплескал кофе. Нам не доводилось встречаться, но я сразу узнал его по многочисленным портретам из замка Амбера.
— Я считал, что Оберон погиб, восстанавливая Путь…
— Ты при этом был? — спросил он.
— Нет, — отвечал я, — но ты явился сразу за чудноватым призраком Дворкина и потому должен извинить мою недоверчивость.
— А, то был поддельный Дворкин. Я — настоящий.
— Так кто ж это был?
— Астральное тело одного глупого шутника — чародея Джолоса из четвертого круга Теней.
— Откуда мне знать, — сказал я, — что ты — не отображение какого-нибудь Джаласа из пятого круга?
— Я могу перечислить всю генеалогию амберского царствующего дома.
— У нас это может сделать любой мало-мальски грамотный человек.
— Я включу незаконных.
— Кстати, сколько их?
— Я знаю сорок семь.