Миры Роджера Желязны. Том 24
Шрифт:
Как раз когда мы промчались через реку и неслись над крышами предместий, вся перспектива вокруг взволновалась, и теперь мы оставляли за собой первобытный пейзаж: нагромождение скал, лавы движущихся масс и содрогающейся земли; два действующих вулкана — один рядом, другой в отдалении — извергали дым в сине-зеленое небо.
— Это, как я понимаю, короткий путь? — осведомился я.
— Кратчайший, — последовал ответ.
Мы вступили в долгую ночь. В какой-то момент показалось, будто наша дорога пролегает под толщей вод: вокруг сияющие твари морские, парящие и мечущиеся, вблизи и на расстоянии. Но черный путь, сухой и несминаемый, хранил нас.
— Это столь же великий разрыв, как смерть Оберона, — высказался Грилл. — Его следствия струятся по всему Царству Теней.
— Но смерть Оберона совпала с воссозданием Пути, — сказал я. — Дело скорее в этом, чем в смерти властителя одного из пределов.
— Верно, — ответил Грилл, — но сейчас равновесие сил нарушено. Это умножит воздействия, и будет еще тяжелей.
Мы погрузились в просвет в толщах темного камня. Позади беспорядочно мелькали полоски света. Позже — не знаю, вскоре ли — нас вознесло в багряное небо, причем, насколько я мог судить, не поднимая с темного дна морского. Далеко-далеко мерцала единственная звезда. Мы неслись по направлению к ней.
— Почему? — спросил я.
— Потому что Путь становится сильнее Логруса, — сказал Грилл.
— Как же это произошло?
— Принц Корвин начертал второй Путь во время раздоров между Владениями и Амбером.
— Да, он говорил мне об этом. Я даже сам видел этот Путь. Отец боялся, что Оберон не сумеет восстановить оригинал.
— Но он сделал это, и, таким образом, их теперь два.
— Неужели?
— Путь твоего отца — также порождение порядка. Вековечный баланс сил склонен в сторону Амбера.
— Как же ты оказался осведомлен в этом, когда никто там, в Амбере, ничего, похоже, не знает или не считает возможным рассказать мне?
— Твой брат, принц Мэндор, и принцесса Фиона подозревали это и искали доказательства. Свои выводы они представили твоему дяде, лорду Сухаю. Тот совершил несколько обходов Царства Теней и стал убеждаться, что дело обстоит именно так. Он обобщил свои выводы, дабы представить их королю, когда Свейвил уже пребывал на пороге смерти. Мне известно все это, ибо именно Сухай послал меня за тобой и возложил на меня обязанность рассказать тебе обо всем.
— А я был почти уверен, что тебя послала моя мать.
— Сухай не сомневался, что она так и сделает, именно поэтому он захотел перехватить тебя раньше. Все, что я рассказал о Пути твоего отца, пока еще не общеизвестно.
— И что же я должен делать?
— Лорд Сухай не обременил меня такой информацией. Звезда разгоралась. Небеса наполнились оранжевыми и розовыми сполохами. Вскоре линии зеленого света соединили их, и вокруг нас закружил сияющий водоворот.
Мы все мчались, и эти блики постепенно заполонили все небо, будто над нами раскрылся некий Медленно вращающийся психоделический зонтик. Окружающее пространство сливалось в одно сплошное пятно. Я чувствовал себя так, будто заснул какой-то частью разума, хотя уверен, что сознания не терял. Время, похоже, играло нешуточные игры с моим обменом веществ. Невероятный голод овладел мною, глаза болели.
Звезда становилась все ярче. Крылья Грилла излучали призматическое мерцание. Казалось, мы движемся гигантскими шагами. Наша путеводная нить выгибалась, края постепенно поднимались. Все выше и выше, и наконец стало казаться, будто мы скользим в желобе.
А потом края сомкнулись над нами — мы мчались в ружейном дуле, нацеленном в голубовато-белую звезду.
— Есть ли еще что-то, что ты должен поведать мне?
— Нет, насколько мне известно.
Я потер свое левое запястье, чувствуя, что чему-то там надлежит пульсировать. Ах да, Фракир!.. Кстати, где Фракир? Я вспомнил, что оставил ее в апартаментах Брэнда. Зачем я сделал это? Я… Сознание мое туманилось, воспоминания походили на сон.
Впервые с того происшествия я напряг свою память. Сделай я это раньше, скорей бы узнал, что это значит. То было призрачное влияние чар. Под действием заклинания я вернулся в покои Брэнда. У меня не было возможности узнать, заготовлено ли заклинание специально для меня, или я ткнулся туда случайно. Я понимал, что это могло оказаться чем-то более общим, возможно, даже неожиданным побочным эффектом каких-то растревоженных процессов. Однако в последнем я сомневался.
Собственно говоря, в этом деле я сомневался во всем. Слишком уж все было правильно для безадресной ловушки, подстроенной Брэндом. Этому надлежало сбить с толку опытного чародея, то есть меня. Пожалуй, только нынешняя удаленность от того места, где все это случилось, помогла освежить мою память. Как только я осознал свои поступки с момента начала действия сил, я наконец увидел, что продвигаюсь с тех пор словно в каком-то тумане. И чем глубже я погружался в себя, тем яснее ощущал, что заклятие было скроено, дабы окутать именно меня. Не поняв его сути, я не вправе считать себя свободным, даже зная о его существовании.
Чем бы оно ни было, оно заставило меня отказаться от Фракир. Отказаться, дважды не задумавшись; а еще оно заставляло чувствовать себя… ну… странно. Я не мог точно сказать, как способна воздействовать эта сила, постоянно ли она влияет на мои мысли и чувства — обычный удел попавшего под заклятие. И я не понимал, неужели покойный Брэнд мог учесть такую непредсказуемую случайность: что мои комнаты окажутся рядом с его покоями — годы спустя после его смерти! А потом еще меня подтолкнут войти туда в обстановке невероятного противостояния между Логрусом и Путем в верхнем зале Янтарного замка!..
Нет, похоже, за этим должен стоять кто-то еще. Джарт? Джулия? Кажется слишком вероятным, чтобы они могли скрытно действовать в самом сердце Амбера. Кто еще? И могло это как-то воздействовать на происшествие в Зеркальном зале?
Я терпел неудачу за неудачей. Вернись я сейчас туда, то смог бы силой собственных чар отыскать виновника. Но я не там, и с любым расследованием на том краю существования придется подождать.
Теперь свет впереди сиял еще ярче, переливаясь от небесно-голубого к зловеще-багровому.
— Грилл, — окликнул я своего спутника, — ты обнаружил чары, довлеющие надо мной?
— Истинно, мой повелитель.
— Почему же ты никак не упомянул о них?
— Я полагал, что они из числа твоих собственных… для защиты, к примеру.
— Способен ли ты рассеять эти чары? Здесь, во внутреннем пространстве, я нахожусь в невыгодном положении.
— Слишком уж они переплетены с твоей личностью. Не представляю, с чего начать.
— Можешь поведать мне что-нибудь о них?