Миры Роджера Желязны. Том 3
Шрифт:
— Прекрасно, — похлопав по плечу, похвалил меня вомбат. — Пошли.
— Подожди! Я умираю от жажды.
— Прости. Я путешествую налегке. Впрочем, если ты последуешь за мной, могу обещать, что со временем дам тебе напиться.
— Когда?
— Никогда, — взорвался он, — если будешь продолжать сидеть здесь! Мне кажется, из лагеря доносятся какие-то звуки. Пошли!
Я пополз к нему. А зверек сказал:
— Пригнись.
Совершенно ненужный совет, поскольку я все равно не мог подняться на ноги.
Он начал двигаться в противоположную от лагеря сторону, направляясь на
Прошло несколько минут, и я почувствовал пульсирующую боль в конечностях. Падая, я произнес что-то очень непристойное. Вомбат бросился ко мне, но я успел прикусить язык до того, как он повторил свой фокус с засовыванием лапы мне в рот.
— Тебя очень трудно спасать, — укоризненно заявил вомбат. — Система кровообращения, манера поведения и самоконтроль находятся у тебя на самом примитивном уровне.
Мне в голову пришло еще одно непристойное ругательство, однако его я выговорил шепотом.
— Что ты и продолжаешь демонстрировать, — добавил зверек. — Ты должен делать только две вещи: идти за мной и молчать. У тебя плохо получается и то, и другое. Так что можно подумать…
— Давай двигай! — сказал я. — А я пойду за тобой! Что же касается твоих эмоций…
Я бросился к нему, но он ловко отскочил и направился дальше.
Не обращая ни на что внимания, кроме невыносимого желания придушить этого маленького нахала, я двинулся вслед за ним. Меня совершенно не беспокоило то, что вся ситуация была абсолютно абсурдной. Для подведения теоретической базы были Мерими и доктор Марко, которые составляли отличную пару кривых зеркал, между которыми я и находился. При этом я изо всех сил старался не отставать от вомбата, преследовал его, что-то бормотал, сжигал адреналин и плевал в пыль, которую поднимали его маленькие проворные лапки.
Горный хребет стал ниже, и я увидел проходы между скалами. Мы заходили в них, поднимались наверх, затем спускались вниз по скалистым коридорам в абсолютную тьму… Теперь у нас под ногами был только камень. Один раз я поскользнулся, и вомбат мгновенно оказался рядом.
— Ты в порядке? — спросил он.
Я начал было смеяться, потом подавил смех.
— Ясное дело, я просто прекрасно себя чувствую. Зверек постарался держаться вне пределов моей досягаемости.
— Нам осталось совсем немного, — попытался утешить меня он. — Потом ты сможешь отдохнуть. Я дам тебе возможность подкрепиться.
— Мне очень жаль, — сказал я, безуспешно пытаясь подняться, — но это все. Если я могу отдохнуть там, то с тем же успехом лучше подожду здесь. У меня кончился бензин.
— Дорога, по которой мы шли, каменистая, — проговорил вомбат, — твои враги вряд ли сумеют тебя выследить. Однако я бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы ты смог пройти еще немного. Видишь, вон там, немного подальше, есть углубление. Если ты дойдешь туда, они, скорее всего, пройдут мимо, даже если им удастся напасть на наш след. Ну, что скажешь?
— Я скажу, что это звучит весьма привлекательно, хотя вряд ли я сумею добраться до твоего углубления.
— Попытайся. Еще чуть-чуть.
—
Я с трудом поднялся на ноги, покачнулся и сделал несколько неверных шагов вперед. «Если упаду, — решил я, — то больше вставать не буду. Будь что будет».
В голове у меня было пусто и легко, а тело вдруг налилось свинцовой тяжестью. Однако я продолжал идти. Еще сотня футов…
Вомбат завел меня в скрытый тупичок, находящийся в стороне от прохода, по которому мы продвигались. Я повалился на землю, и окружающий мир завертелся в бешеной пляске.
Мой спаситель вроде бы сказал:
— Я ухожу. Жди здесь.
— Ясное дело, — кажется, ответил я.
Меня снова охватил абсолютный мрак. Опаленная, хрупкая вещь (место) неопределенного размера (продолжительности). Я был в ней и, наоборот — равномерно распределен, одновременно полностью содержался внутри и снаружи системы кошмаров, мое сознание находилось в С в степени (-n), а еще — холоджаждажархолоджаждажар, словно период бесконечной десятичной дроби, повсюду (где угодно) на воображаемом уровне, который окружал…
Вспышки и образы…
— Ты меня слышишь, Фред? Ты меня слышишь, Фред?
Вода по капле стекает мне в рот. И снова мрак. Вспышка. Вода на лице, во рту. Тени. Стон…
Стон. Тени. Мрак — уже не такой чернильно-черный. Вспышка. Много вспышек. Свет, проникающий сквозь ресницы, тускло. Перемещающаяся подо мной земля. Стон — мой.
— Ты меня слышишь, Фред?
— Да, — сказал я, — да…
Движение прекратилось. Я услышал разговор на языке, который мне не удалось узнать. Потом земля поднялась мне навстречу.
— Ты в сознании? Ты меня слышишь?
— Да, да. Я уже сказал «да». Сколько раз…
— Похоже, он действительно пришел в себя. — Это поверхностное замечание было сделано голосом моего нового друга вомбата.
Однако я слышал еще один голос, хотя из того положения, в котором лежал, не мог рассмотреть говорившего. А повернуть голову было так трудно…
Я пошире открыл глаза и увидел, что лежу на плоской, порозовевшей от лучей восходящего солнца земле.
Все события предыдущего дня медленно предстали перед моим мысленным взором, выбравшись из того места, где живут воспоминания, когда мы ими не пользуемся. Мои воспоминания вместе с выводами, которые я сделал из них, в той же мере, как и состояние моих мышц, были причиной того, что мне так не хотелось поворачивать голову, с тем чтобы посмотреть на моих спутников. К тому же просто лежать было совсем не плохо. Если я подожду достаточно долго, может быть, в следующий раз я приду в себя в каком-нибудь другом месте.
— Послушайте, — проговорил незнакомый голос, — не желаете ли откушать бутерброд с ореховым маслом?
Осколки разбитых грез осыпали меня с ног до головы. Задыхаясь, я немного переместился и увидел длинные тени, упавшие на землю. Очертания были такими странными, что, когда мне наконец удалось поднять голову и рассмотреть кенгуру ростом более шести футов, стоящего рядом с вомбатом, я не слишком удивился.
Кенгуру наблюдал за мной сквозь темные очки, одновременно доставая коробку с бутербродами из своей сумки.