Миры Роджера Желязны. Том 4
Шрифт:
«ЧТО ЗА ЧЕРТ восклицательный знак» — послал я запрос в кодированном виде.
«НЕИЗВЕСТНЫЙ точка ЗАПРОСИЛ РАЗРЕШЕНИЯ НА ПОСАДКУ точка ОТКАЗАНО точка ОСТАЕТСЯ НА ОРБИТЕ точка УТВЕРЖДАЕТ ЧТО ОН ПРЕДСТАВЛЯЕТ СЛУЖБУ БЕЗОПАСНОСТИ ЗЕМЛИ точка» — был ответ.
«ПУСТЬ САДИТСЯ ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА ПОСЛЕ МЕНЯ точка» — приказал я.
Получив подтверждение, что приказ получен и принят к исполнению, я включил тормозные двигатели и начал заходить на посадку.
После теплого приема, оказанного мне зверюшками, я прошел домой и принял душ, заодно избавившись от грима, делавшего из меня Л. Дж. Коннера, потом побрился и начал переодеваться к ужину.
Похоже, что-то наконец вынудило самое богатое и могущественное правительство санкционировать полет на Вольную одного из самых многочисленных и низкооплачиваемых чиновников на самом дешевом межпланетном средстве передвижения.
Ну что ж, по меньшей мере хорошее угощение он заслужил.
Глава 3
Разделенные широким столом, уставленным пустыми тарелками, мы с Льюисом Бриггсом внимательно изучали друг друга.
В предъявленном им удостоверении значилось, что он является агентом Центрального Бюро Безопасности Земли. Это был маленький сморщенный человечек с тяжелым взглядом профессионального инквизитора, похожий на старую, бритую наголо мартышку Ему явно давно было пора на пенсию.
Представляясь, он слегка заикался, похоже от волнения, но обед подействовал на него самым благотворным образом, и он почувствовал себя немного увереннее.
— Большое спасибо, мистер Сандоу. Обед был просто превосходен, — поблагодарил он. — А теперь, если вы не против, я хотел бы перейти к делу, которое привело меня к вам.
— Тогда давайте поднимемся наверх. Там у нас будет возможность побеседовать на свежем воздухе.
Мы встали из-за стола и, захватив с собой стаканы с выпивкой, направились к лифту.
Спустя несколько секунд мы оказались на крыше, где был разбит небольшой, но уютный сад. Жестом я предложил Бриггсу опуститься в шезлонг под каштаном.
— Вам здесь нравится?
Он кивнул, устраиваясь поудобнее. Легкий ветерок обдувал наши лица. Мы наслаждались, вдыхая свежую прохладу сумерек.
— Впечатляет, — произнес Бриггс, с интересом оглядываясь по сторонам. — Вы умеете удовлетворять свои прихоти.
— Да. Кроме того, благодаря моим прихотям, которые вы сейчас похвалили, — пояснил я, — мой дом совершенно невозможно обнаружить средствами воздушной разведки.
— О! Об этом я даже не подумал.
Я предложил ему сигару. Он отказался. Тогда я закурил сам.
— Так о чем же вы хотели со мной поговорить?
— Не согласились бы вы отправиться со мной на Землю, чтобы встретиться с моим начальством?
— Нет, — ответил я. — Я уже раз десять письменно отвечал на этот вопрос. Земля вредно влияет на мою нервную систему. Она принесла мне слишком много боли, поэтому я и живу здесь. Земля перенаселена, кишмя кишит бюрократами, там видимо-невидимо разных болезней и массовых психозов. Короче, если вашему шефу нужно мне что-то сказать, то он вполне может передать это через вас — я отвечу, а вы передадите мой ответ.
— Обычно, — сказал Бриггс, — подобные вопросы решаются на уровне Отдела.
— Что ж, — пожал я плечами, — я готов, если потребуется, оплатить кодированную курьерграмму на Землю.
— Ответная курьер-грамма — слишком дорогое удовольствие для Бюро, — произнес он. — Вы же понимаете, что наш бюджет не…
— О, ради Бога, я оплачу в оба конца. Только прекратите забивать мой почтовый ящик своими посланиями, которые вы почему-то все еще называете повестками.
— Нет, нет! Ни в коем случае! — В его голосе звучали неподдельные нотки ужаса. — Так еще никто не поступал. Человеко-часы, затраченные нами на разрешение вопроса о правомерности оплаты вами курьер-грамм, влетят нам в копеечку.
О Мать-Земля! Глубоко скорблю я о твоей судьбе и о детях твоих неразумных, населяющих тебя! Рождаются правительства, расцветают, укрепляя «национальное единство» и окружая себя «нерушимыми границами». Затем наступает период окостенения: происходит разделение сфер влияния, появляются все новые управляющие структуры — да еще Макс Вебер об этом говорил. Он рассматривал бюрократию как неизбежный продукт развития любого института власти и считал, что это в порядке вещей. Бюрократия необходима и неизбежна! Бюрократия абсолютна! Можете зачеркнуть слово «Бог» и написать сверху «Бюрократ».
Но в истории любой бюрократии рано или поздно наступает момент, когда она становится пародией на саму себя. Вспомните, ведь развал огромной управляющей машины в Австро-Венгерской империи породил Кафку, в России — Гоголя. Бедняги, они свихнулись, но так и не поняли природу бюрократа.
И вот сейчас передо мной сидел человек, выживший в условиях несравненно более абсурдной и нелепой системы, чем все существовавшие до настоящего времени. Это указывало на то, что он безнадежно глуп и эмоционально обделен либо — мазохист с несгибаемой волей. Именно такие должности, в которых сочетаются все худшие родительские черты — навязчивая забота мамаши о своем чаде и дутый авторитет всезнающего папаши, — всегда привлекали идиотов.
Вот почему, Мать-Земля, глубоко скорблю я о твоей судьбе в этот миг бесконечного парада, что зовется ВРЕМЕНЕМ — парада миллиардов клоунов с разбитыми сердцами.
— Так скажите же, что вам от меня нужно, и я тут же дам ответ, — предложил я.
Бриггс достал из внутреннего кармана пиджака запечатанный конверт с многочисленными печатями, уверявшими, что послание «совершенно секретно», и протянул мне.
— В случае, если вы откажетесь лететь со мной на Землю, — сказал он, — мне поручено передать вам вот это.
— А если бы я согласился, что бы вы сделали с письмом?
— Вернул своему начальнику.
— Чтобы он смог вручить мне его лично?
— Вероятно.
Я вскрыл конверт и извлек оттуда листок бумаги.
Спустились сумерки, и мне пришлось поднести письмо к самым глазам, чтобы разобрать содержание. Это был список из шести имен. И пока я его читал, мне стоило большого труда сохранять невозмутимое выражение лица.
Всех этих людей я когда-то любил или ненавидел, и объединяло их лишь одно — смерть.