Миры Роджера Желязны. Том 5
Шрифт:
— Сколь продолжительного? — спросил Валет.
— Кто знает! Годы, вероятно.
— Понимаю.
«А что, если я наброшусь на него со столовым ножом? — подумал Валет. — Может, мне удастся заколоть его? Или сейчас он слишком силен для меня? Способен ли он мгновенно призвать на помощь свою Силу? А если я и доконаю его, то сумею ли потом выбраться из этой зеркальной клетки?»
— Где мы находимся? Повелитель Крыланов усмехнулся.
— Что за вопрос? Мы находимся вот тут, — ответил он, дотрагиваясь до своей груди.
Недоумевая, Валет наморщил лоб.
— Я не…
Повелитель Крыланов снял тяжелую серебряную цепь, которую носил на шее. На ней висел крупный ярко сверкающий драгоценный камень. Он наклонился вперед и протянул руку с цепью.
— Присмотритесь-ка к нему повнимательней. Валет прикоснулся к камню кончиками пальцев, взвесил его в руке и повертел в разные стороны.
— Ну, как? Стоит он того, чтобы украсть?
— Надо думать, да. А что это за камень?
— На самом деле это не совсем камень. Это та комната, в которой мы находимся. Обратите внимание на его форму.
Валет послушался, многократно переводя взгляд с камня на стены и обратно.
— Его форма довольно схода с формой этих покоев…
— Они идентичны. Так и должно быть, ибо они — одно и то же.
— Что-то я не пойму…
— А вы возьмите его и поднесите к глазам. Посмотрите, что там внутри.
Валет поднял камень, закрыл один глаз и напряженным взглядом другого постарался проникнуть в глубину камня.
— Внутри… — начал он. — Внутри крошечная копия этой комнаты…
— Найдите там этот стол.
— Вижу его! И вижу нас, сидящих за ним! А вот и я… Я рассматриваю… этот камень!
— Превосходно! — зааплодировал Повелитель Крыланов.
Валет отпустил камень, а его собеседник потянул к себе цепочку.
— Прошу внимания, — сказал он.
Свободной рукой Повелитель взял камень и сжал его в кулаке. Наступила тьма. Она длилась лишь мгновение и исчезла, когда тот разжал кулак. Затем Повелитель Крыланов достал из-под плаща свечу, укрепил ее на столе и зажег. Потом поднес висящий на цепочке кулон к огню.
В комнате заметно потеплело, а вскоре стало невыносимо жарко. Жар сделался столь сильным, что Валет почувствовал, как у него на лбу выступают крупные капли пота.
— Хватит! — воскликнул он. — Вряд ли есть смысл поджаривать нас заживо!
Повелитель задул пламя свечи и окунул кулон в кувшин с водой. В комнату немедленно вошла чудесная прохлада.
— Где мы? — повторил свой вопрос Валет.
— Как где? Я ношу нас на своей шее, — ответил Повелитель Крыланов, надевая цепь.
— Отличный фокус! А где вы сами сейчас находитесь?
— Здесь.
— Внутри камня?
— Да.
— А его вы носите на себе?
— Разумеется. Да, это поистине великолепный фокус. И, заметьте, я потратил не так уж много времени на то, чтобы придумать его и осуществить. Недаром же я, несомненно, могущественнейший из всех магов… несмотря на то, что мои самые драгоценные манускрипты, касающиеся Мастерства, были украдены у меня много лет тому назад.
— Какая обида! Думаю, вам следовало бы получше охранять подобные документы.
— Их хорошо охраняли. Но у нас тут начался пожар. Во время вызванного им переполоха вору удалось похитить манускрипты и скрыться в тенях.
— Понятно, — ответил Валет, доедая кусочек хлеба и запивая его вином. — А вора удалось изловить?
— О да. Его даже казнили. Но я не считаю, что мы с ним в расчете.
— Вот как? — небрежно откликнулся Валет — И каковы же ваши дальнейшие планы?
— Хочу довести негодяя до сумасшествия, — произнес Повелитель Крыланов, покачивая свой бокал и заставляя вино кружиться в нем, как в водовороте.
— А может он и так сумасшедший? Разве клептомания не есть психическое отклонение от нормы?
Собеседник отрицательно качнул головой.
— Только не в данном конкретном случае. Для этого вора воровство есть дело чести. Он гордится, когда ему удается перехитрить могущественных властителей и присвоить их имущество. Если подобная страсть — психическое заболевание, тогда им страдают очень многие из нас. В его случае, к сожалению, эта страсть часто и успешно удовлетворяется. Удача сопутствует ему, ибо он обладает некоторой Силой, очень хитер и совершенно беспощаден в своих действиях. Я надеюсь получить громадное наслаждение, изо дня в день наблюдая его постепенную деградацию, перерастающую в настоящее безумие.
— Значит, этаким путем вы рассчитываете подпитать свою гордость и свое самолюбие?
— Отчасти. Но, кроме того, частично это будет еще и жертва богу Справедливости, да и польза обществу выйдет немалая.
Валет рассмеялся.
— И как же вы надеетесь достичь столь вожделенного результата?
— Я посажу вора в тюрьму, из которой бежать невозможно; тюрьму, где ему совершенно нечего будет делать, где можно только существовать. Иногда, без всякого порядка, я стану помещать в его тюрьму разные предметы, а потом удалять их — предметы, которые будут по прошествии какого-то времени приковывать к себе все его помыслы, вызывая то приступы депрессии, то состояние яростного бешенства. Я сломлю его наглую наигранную самоуверенность, я с корнем вырву порождающую ее гордость.
— Хитроумный план, — заявил Валет, — похоже, вы затратили уйму времени на его разработку.
— Можете не сомневаться.
Валет отодвинул пустую тарелку, лениво откинулся на спинку кресла и презрительно оглядел толпу отражений, окружавших стол.
— Осмелюсь предположить, что теперь вы поведаете мне, будто этот кулон, может быть, случайно утерян во время прогулки на яхте, зарыт в землю, сожжен или даже скормлен свиньям?
— Что ж, я промолчу, раз уж вы сами догадались об этом.