Миры Роджера Желязны. Том 7
Шрифт:
— Что происходит? — спросил он.
Я поднял руку.
Квик кивнул.
— Я его слышу, — выдохнул он.
— Они живут там, — смуглый человек махнул копьем, — под водой. Я прихожу сюда время от времени, чтобы поговорить с ними. Как и обычно, я пытался сказать, что их план терпит поражение, что человечество гораздо изощреннее, чем они думают, что люди менее подвержены их влиянию, чем они полагают, что были предприняты серьезные попытки противостоять их замыслам, что человечество учится на своих собственных ошибках, что пришло время отказаться от Земли и покинуть ее.
—
— Да. Они утверждают обратное.
— Как можно их убедить?
— Примером.
— Что я должен делать?
— Пойти к ним и позволить им обследовать тебя.
— Как это поможет тебе? Что я могу им показать?
Я задал вопрос, но я знал. Словно именно этот смуглый незнакомец, а вовсе не Лидия, помог мне справиться с болезнью, словно он обращался со мной так же, как наш враг обращался со всем человечеством, — вылепил меня, переделал всю мою жизнь: болезнь, выздоровление, яркие впечатления пережитого мной опыта; он манипулировал мной, чтобы существо, подобное мне, оказалось именно в этом месте и именно в это время и он смог предоставить меня врагу, который получал возможность исследовать меня так, как он того пожелает; смуглый человек надеялся продемонстрировать, что человечество изменилось, перестало соответствовать их изначальным установкам и что — так подсказывал мне мой исторический опыт — прошлое не потеряно для нас, это не сожженный и превращенный в пепел мост, а открытая дверь: мы можем исследовать нашу историю, учиться на ее примерах; даже если меня уничтожат, такие, как я, появятся снова. Он предложит меня в качестве символа, примера, доказывающего, что человеческая раса учится на своих ошибках.
— Вы дали Ван Дайну право выбора, — сказал я ему.
— Я уже знаю твой ответ.
Я опустил голову.
— Значит, и тогда игра была нечестной.
— У нас не было другого пути. Да и сейчас нет.
Я посмотрел на воду, на небо, а потом на берег.
Может быть, я вижу их в последний раз.
— Где они? — спросил я наконец.
— Я позову их.
Смуглый человек отвернулся и посмотрел на воду.
— Ну а теперь что? — спросил Квик. — Что он делает?
— Призывает судей.
Квик положил руку на пистолет.
— Не нравится мне, как это звучит.
— Мы не вправе уклониться.
— Хорошо. В таком случае, если они попытаются причинить тебе вред, я тоже сделаю то, что должен.
— Не вмешивайся. Ты же знаешь, что поставлено на кон.
Он ничего не сказал, только отвернулся от меня и уставился на воду.
Над поверхностью моря появилась зеркальная сфера. Я смотрел на нее — она приближалась, Я не смог оценить ни размеров сферы, ни расстояния до нее. Попытавшись мысленно заглянуть внутрь, я почувствовал там чье-то живое присутствие, но понять их образ мышления мне не удалось. Они поняли, что я их изучаю, однако идти на контакт не захотели.
Сфера катилась по воде — огромная, круглая и блестящая. Примерно в сорока метрах от берега она натолкнулась на песчаную
Все происходило бесшумно, только кричали птицы, свистел ветер, а на берег с тихим шорохом набегали волны. У меня на глазах та сторона сферы, что была направлена к берегу, медленно и бесшумно открылась, и на воду опустились сходни.
— Они прибыли. Теперь дело за тобой.
Я облизнул губы, почувствовал соль, кивнул. Сделал шаг вперед. Квик встал рядом со мной.
— Нет, — сказал смуглолицый, и Квик замер на месте, напомнив об аудитории, которую мы… я видел на собрании Генеральной Ассамблеи, в тот день, давным-давно, вчера.
Я пошел вперед. Приблизился к смуглому человеку, двинулся дальше. Его лицо ничего не выражало — так же как и мое. Когда я проходил мимо, он коснулся рукой моего плеча. И больше ничего.
Остановившись на границе волн, набегавших на берег, я подумал про неподвижного Квика. Все правильно, иначе было нельзя. Он выстрелил бы в любого, кто попытался бы ко мне прикоснуться. Мы бы оценили по достоинству его геройство. Все так просто… Мы…
Я больше не был один. Вероятно, сам того не желая, я послал сигнал и снова объединил в себе всех тех, кто уже однажды побывал в моем сознании. Ко мне присоединился Родерик Лейшман; казалось, стоит повернуться, и я увижу, как он идет за мной следом.
Я не стал поворачиваться, просто пошел вперед, не отрывая взгляда от сферы — блестящего шара, о который разбивались волны, посылая в разные стороны целые водопады брызг, а парящие в небе птицы причудливыми тенями метались по ее зеркальной поверхности.
Птицы… Полет… Я смотрел на них, точно через стробоскоп: мельчайшие детали каждого движения отпечатывались в моем сознании, я был готов в любой момент перенести увиденное на лист бумаги.
…Словно Леонардо да Винчи встал рядом с Лейшманом у меня за спиной.
Мы видели, как волны оставляют следы на мягком песке… как в тот день, тогда, возле Сиракуз, где мы почти открыли дифференциальное исчисление, много веков назад.
К да Винчи и Лейшману присоединился Архимед — мы собрались вместе в этом древнем закутке нашей планеты, где земля еще девственно чиста, где пульсируют чистые элементы. О Боги, человек может жить в гармонии с вашим наследием… Юлиан Отступник [2] , последний из старых защитников, встал рядом с нами, а за ним, спотыкаясь, заковылял Жан Жак Руссо.
2
Юлиан Отступник — римский император с 361 по 363 год нашей эры. Став императором, объявил себя сторонником языческой религии. От христианской церкви получил прозвище Отступник.
И когда я, точно полководец, вел свою армию вперед, к ней присоединялись другие, и я мысленно заглянул через мост, который перестал быть мостом из пепла, касаясь одного, второго, третьего, дюжин людей, каждым из них я был когда-то, наполняя свое сознание присутствием всех тех, кто потерпел поражение во имя человека: грандиозные неудачи и совсем небольшие, сломанные судьбы гениев, таланты, уничтоженные при взлете, недоучившиеся самоучки — я тонул среди этих людей, но я был одним из них: щитком на панели управления, контактом, стрелочником. Вот стоит Леонардо; вот Кондорсе…