Мишень
Шрифт:
Образ в памяти, казалось, поплыл к ней, словно желая поцеловать, когда с груди убийцы содрали широкий кусок кожи...
Она постаралась отбросить это воспоминание, пытаясь сосредоточиться. Не отвлекайся!
– крикнула она сама себе.
Делай свою работу! Ее работа заключалась в том, чтобы следить за состоянием навигационных систем из-за возможных отказов дисплеев. Просто делай это!
С другой стороны, ее трудности в сосредоточении на своей
Что же могло послужить причиной того, что Бриджид - штатский дистанционный наблюдатель - была включена в список личного состава секретной военной миссии?
(IV)
Безмолвная секция искрилась в темноте. Мигающие огни на релейных панелях позади него, казалось, вырезали его силуэт в абсолютной черноте, окруженный неистовым калейдоскопическим ореолом.
– У тебя привилегированная роль, - сказал генерал-викарий.
– Ты первая подошла достаточно близко, чтобы видеть.
Бриджид ничего не понимала, но она уже привыкла к этому. Понимание пришло вместе с критериями ее работы: делать, а не просить. Правда, она родилась со своим "даром", но никогда по-настоящему не хотела его. Бог дал его тебе, – сказал ей настоятель аббатства в Миде, - и ты обязана использовать его - для Него.
Но, честно говоря, в самые сокровенные для себя моменты Бриджид не знала, верит ли она вообще в Бога.
Генерал-викарий Люк попросил ее встретиться с ним в лаборатории. Это была просто обычная диагностическая лаборатория, за исключением одного дополнения: сенсорно-чувствительной ячейки. Держу пари, что я провела половину своей жизни в подобных обстоятельствах, - подумала она. Такие ячейки, как известно, ослабляют психические границы тренированного дистанционного наблюдателя, усиливая ментальное восприятие и значительно расширяя диапазон действия. Несколько часов назад "Эдесса" резко прекратила ядерное торможение и теперь ускорялась более чем на 75 миллиардов миль за солнечный цикл. Бриджид стало интересно, куда они летят.
Люк закрыл герметичную дверь после того, как она вошла, и набрал пароль замка. Никто не входил сюда без его разрешения.
– Пора, - сказал он.
Камера перед ней с распахнутым настежь люком напомнила ей гробы старого образца, в которые помещали мертвых еще до того, как был принят Закон о кремации. Внутренность мерцала в темноте: ванна с дистиллированным глицерином нагревалась точно до температуры человеческого тела.
– Я готова, - сказала она и без колебаний начала раздеваться.
Генерал-викарий, казалось, вздрогнул.
– О, я и не представлял. У меня очень мало опыта работы с дистанционными наблюдателями.
Она вылезла из комбинезона, обнажив свои большие груди.
–
Смешок, который не совсем получился.
– Не тревожься. Я уже несколько десятилетий подвергаюсь химической кастрации. Могу показать сертификат, если хочешь.
– Все в порядке.
Она не беспокоилась. Ей нравилось выставлять себя напоказ - еще один грех. Покалывание зажглось в ее щелке, когда она сняла остальную часть униформы. Но большая часть острых ощущений была потеряна перед мужчиной без сексуального влечения. Молодым мужчинам, мужчинам без либидной сдержанности она любила небрежно открывать свое тело, зная, что они заберут его образ с собой в какое-нибудь темное неконтролируемое место.
Грех. Еще один грех.
– Дайтe мне минутку, чтобы подключиться.
Она вошла в камеру и легла в скользкую ванну. И тут же она почувствовала, как ее ласкают сотни горячих рук; они гладили ее кожу, грудь и внутреннюю сторону бедер. Погрузившись в густую жидкость, она приложила по паре сенсорных манжет к горлу, а затем зарядную манжету к сердцу.
Теперь она парила в воздухе.
Обнаженная, совершенно беззащитная. Запертая за непроницаемой дверью.
Самые нелепые мысли одолевали ее. Кто же на самом деле генерал-викарий? Она не знала его, она никогда даже не слышала о нем.
Насколько мне известно, он может быть душевнобольным.
Он может быть шпионом. Он может быть убийцей майора Мэтью.
Возможно.
Она представила себе, как ее насилуют в камере...
– С тобой все в порядке?
– Да, - ответила она, очнувшись от кошмара.
Но это был просто еще один грех. Ужасное видение только еще больше разжигало ее желания. Она почти достигла оргазма.
– А теперь закройте люк, - сказала она.
– Затем воспользуйтесь интеркомом.
Люк камеры закрылся, герметично запечатав ее. Теперь уже полная темнота. Ни единого звука. Она плыла в пустоте. Цифровые датчики вычислили точную температуру ее тела до одной тысячной градуса, а затем отрегулировали температуру жидкости. Чистый кислород со свистом ворвался внутрь под давлением ровно в сто килопаскалей.
– Вы меня слышите, сэр?
В интеркоме послышался треск статических разрядов.
– Да, - ответил Люк.
– Я собираюсь вызвать тета-волновой транс. Но прежде чем я это сделаю, мне нужно, чтобы вы дали мне фокусирующее слово.
– Понятно.
Она уже ускользала.
– А теперь дайте мне фокусирующее слово.
Последовала долгая мертвая пауза.
И тогда генерал-викарий Люк сказал...
(V)
– Этот пиздун может мне отсосать, - сказал Том.
Он лениво развалился в граво-кресле напротив рабочего места Шэрон, скрестив руки на груди и уперев ноги в пол.
Шэрон, как обычно, игнорировала его брань.
– На борту нет никакого блядского лазутчика. Нет никакого "зайца"- шпиона.