Мисс Благоразумие

Грин Дженнифер

Глава третья

— Флинн, на этой упаковке памперсов сказано «для новорожденных». Думаю, надо взять другой размер, подходящий для годовалого ребенка.

— Ты хочешь сказать, что они бывают разных размеров? Боже мой, надо же. Ты, наверно шутишь. Это почти так же кошмарно, как ходить по секции женских чулок. — Какой бы жалкой ни была его попытка пошутить, Молли в ответ на нее закатила глаза. Прогресс налицо, подумал Флинн. По крайней мере, она опять с ним разговаривает — даже если температура воздуха между ними пока не поднимается

выше нуля. — Так что ты предлагаешь? Может, надо взять для начинающих ходить?

— Наверно, такие будут в самый раз.

— Ладненько. — Он сгреб с полки все упаковки с памперсами нужного размера к себе в тележку.

— Макгэннон, ты с ума сошел — опустошил весь их запас! Разве малышу нужно столько?

— Послушай, Мол, насколько я могу судить, этот парень — настоящая лейка. Только залей что-нибудь с одного конца, и через тридцать секунд все выливается с другого. Не хватало еще, чтобы эти штуки кончились среди ночи. Что там дальше по твоему списку?

— Питание. — Как и следовало ожидать, в одной руке Молли держала подробный список, а в Другой — остро заточенный карандаш. — Я не знаю точно, что покупать. Разумеется, молоко и всякие каши, ведь у него, по-моему, всего два зуба. Следовательно, еда должна быть такой, чтобы ему не надо было жевать.

— Тогда зефир, — предложил Флинн.

— Я имела в виду что-нибудь более питательное, — сухо сказала она.

— Правильно, зефир и относится к основным продуктам питания. А горячий шоколад? Это ведь хороший детский продукт, верно?

— Знаешь, давай сделаем так: ты найди секцию детского питания, а выбор предоставь мне. И ради всего святого, Флинн, вынь ключи у малыша изо рта!

— Ты шутишь. Сама слышала, как он вопил, когда мы вошли сюда. Пока я не дал ему ключи, можно было подумать, что его режут.

— По-моему, Дилан просто пытался дать нам понять, что ему немного скучно. Я не исключаю также, что он унаследовал этот рев с отцовской стороны… но не будем об этом. Я не считаю, что твои ключи — подходящая игрушка: они грязные.

— Грязные? Или мы на какой-то другой планете? Ты говоришь о ребенке, который пытается употреблять в пищу бумагу и ковровое покрытие.

— Думаешь, он проголодался? Мы еще не добрались и до половины списка… О черт! Я не подумала об автомобильном сиденье. Ты обязан иметь специальное автомобильное сиденье для такого маленького ребенка. По закону.

— Молли!

— Ммм? — Она была так занята списком, что не подняла головы.

— Спасибо тебе, — тихо сказал Флинн. — За то, что пошла со мной. Знаю, я не к месту пытался шутить, но не думай, что я не благодарен тебе за помощь.

Несколько мгновений казалось, что льдинки у нее в глазах начали таять. Он уловил проблеск весенней оттепели… Но это продолжалось недолго.

— Подожди хотя бы, пока мы закончим, а потом и благодари. Когда ты выпишешь чек за все это, тебя может хватить удар.

Отобранные по списку товары наполнили четыре тележки.

Удара с Флинном при виде суммы чека не случилось, но, когда они вышли на парковочную площадку, его охватила настоящая паника.

У его черного «лотоса» багажник микроскопический. Нечего было и надеяться запихнуть все имущество малыша к нему в машину. Рядом стоял автомобиль Молли. Он имел более практичный вид, во всяком случае, багажник у него был довольно вместительный.

Флинн посмотрел на Молли. Она с видом генерала, решающего стратегическую задачу, начала устраивать Дилана в специальном сиденье.

— По-моему, детские автомобильные сиденья не предназначены для спортивных машин, но думаю, теперь он устроен все-таки надежно, — пропыхтела она и наконец подняла голову. Впервые за весь этот треклятый поход по магазинам она посмотрела Флинну в глаза, но тут же мгновенно отвела взгляд. — А вот как перевезти все эти вещи к тебе — это особая проблема. Если у тебя нет другого предложения, то нам ничего не остается, как только погрузить все в мой багажник, а мне ехать следом за тобой.

— Мне неприятно просить тебя об этом, — сказал он, и это было, должно быть, самой крупной его ложью за весь год. — Другого выхода просто нет. Все-таки дай мне твой адрес на тот случай, если я отстану от тебя по дороге.

Словно ребенок, боящийся момента, когда выключают свет, Флинн не хотел, чтобы Молли уходила. Это ощущение зависимости было ему абсолютно непривычным. Он рос упрямым, сам преодолевал свой страх. И во время учебы в школе всего добивался тоже сам, ни разу ни к кому не обратившись за помощью. В условиях, в которых он вырос, он с малых лет привык рассчитывать только на самого себя, и чувство гордости и независимости сопровождало его всю жизнь.

Но не сейчас. Не сегодня. Флинн всю дорогу поглядывал на фары Молли в зеркальце заднего вида, проверяя, не потерял ли он ее в потоке машин.

У Флинна не было склонности к беспокойству и тревоге. Ему нравился хаос. Да что там, он практически выстроил из хаоса стиль своей жизни и был чертовски этим доволен. Но с того момента, когда Вирджиния ворвалась к нему в офис, его сердце стучало в паническом ритме.

Пару часов ему нужно было провести у телефона — созвониться с адвокатом, созвониться с доктором относительно анализов крови, созвониться с хорошим педиатром… Но едва он начал эту работу, как в дверях офиса возникла Молли с крошечным орущим ребенком.

Дилан — его проблема номер один. Но и сама Молли, черт побери, была проблемой никак не меньшей. Даже после продолжительной совместной работы он так и не мог объяснить себе, что она для него значит. Он понимал, что Молли Уэстон принадлежит к тому типу женщин, которые стремятся выйти замуж, что просто флиртовать с ней опасно. Он также знал, что толкает ее, толкает себя, толкает их обоих к самому краю риска, и это неблагоразумно.

Флинн никогда не считал благоразумие сверхценностью. Он считал ценностью… жизнь. Каждый день нес в себе потенциальную возможность приключения. Возбуждение таилось во всем — в воздухе, в еде, в воде, в чем угодно, — но только если человек умеет смотреть, только если он открывает свою жизнь риску и всем возможностям.