Мисс Моул

Янг Эмили Хильда

– Она удовлетворяет требованиям, – так же высокомерно ответила ее собеседница.

– И, уверена, выполняет их, – вздохнула Ханна. – С другой стороны, не укачало на качелях – стошнит на каруселях, и я предпочту мой опыт ее характеру. В конце концов, что ей с ним делать, кроме как смириться? А ответственность, должно быть, огромная. Золотой характер хуже жемчуга, ведь тот, по крайней мере, можно заложить.

– Напротив… – начала миссис Спенсер-Смит, но мисс Моул остановила ее, выставив ладонь:

– Я знаю. Мне известны все моральные максимы. Говорить легко. И опять же, не все работодатели подобны тебе, Лилия. Кстати, кофе пахнет чудесно, но увы, булочка

слишком мала! Да, твои слуги всегда сыты, не сомневаюсь, а уж спальни у них просто безупречны. Ты бы видела ту, что я сейчас занимаю: в полуподвале, среди мокриц. А слуга спит на чердаке, подальше от любвеобильных полисменов. И не нужно встревоженно хмуриться, Лилия. Моей жизни ничто не угрожает. – Она откинулась на спинку стула и прикрыла глаза. – Зато я слышу корабли. Слышу, как они гудят, поднимаясь вверх по реке. Знаешь, что такое ностальгия? Именно это я испытывала в том, как ты выразилась, заштатном городишке. Поэтому я потратила часть кровно заработанных…

– Не кричи, – взмолилась миссис Спенсер-Смит.

– Да какая разница. С твоей всем известной склонностью к благотворительности меня просто примут за одну из твоих приживалок – и честно предупреждаю, что могу ею стать. Я пожертвовала немало средств на нонконформистские религиозные еженедельники и чуть не подорвала собственную репутацию, демонстративно читая их. Но меня интересовал только раздел объявлений. Я хотела оказаться в Рэдстоу, а жители Рэдстоу извещают о своих нуждах в религиозных еженедельниках. Я уцепилась за первое же предложение с крошечным жалованьем и, к сожалению, не застала цветения сирени и ракитника, зато поспела как раз к золотой осени, ведь так ты называешь эту пору, дорогая Лилия? Но, – печально добавила Ханна, – до следующей весны я не продержусь, а так хотелось ее увидеть. Потому что, боюсь, уже сегодня вечером меня опять уволят.

Миссис Спенсер-Смит снова нахмурилась, незаметно оглядела чайную и, к счастью не увидев никого из знакомых, резко прошипела:

– И ты сидишь здесь и поедаешь пирожные!

Приподняв брови в веселом изумлении, Ханна взглянула на пустую тарелку с крошками от булочки.

– Я всегда была безрассудна, – пробормотала она и, чтобы перевести тему разговора с себя любимой, с преувеличенным энтузиазмом спросила: – А как Эрнест? Как дети? Я была бы рада их повидать.

– Дети в школе, – отрезала миссис Спенсер-Смит, немедленно пресекая надежды собеседницы. – У Эрнеста все хорошо, как обычно. Хотя он работает сверхурочно, – добавила она, разрываясь между гордостью за мужа и привычным неудовольствием. – А теперь, Ханна, давай вернемся к твоему непростому положению. Что случилось? И будь добра, отвечай правдиво, если ты на это способна. С кем ты проживаешь?

– С длинной тощей женщиной с накладными буклями вместо челки. Одевается она во все черное; предполагается, что как раз сейчас я чиню ее лучшее после выходного платье. Даже исподнее у нее наглухо черное, от подмышек до колен. В память о покойном она носит черные бусы, и фотография почившего, увеличенная и раскрашенная, выставлена на мольберте в гостиной. Проживает вдова на Ченнинг-сквер под фамилией Виддоуз [2] . Пророческой, можно сказать. Думаю, лишь поэтому супруг и рискнул жениться.

2

Widow – вдова, вдовец (англ.).

– Не будь вульгарна, Ханна. Шутки о браке –

проявление дурного вкуса. Значит, миссис Виддоуз? Никогда о ней не слышала.

– Возможно, поэтому она так неприятна, – любезно заметила мисс Моул.

Блестящие, как у птички малиновки, карие глаза миссис Спенсер-Смит затуманились неодобрением. Она была неглупа, хоть и позволяла Ханне предполагать обратное, и сурово произнесла:

– Тебя послушать, так каждый твой работодатель вызывает только неприятие.

– Не каждый, – поспешно возразила мисс Моул, – но тех, кого я любила, я лишилась, и, увы, по собственной вине. Они были исключительными людьми! Но вот остальные… Ну естественно, а чего ты ожидала? У меня и должность, которую не знаешь, как назвать, к тому же возможно – маловероятно, но чем черт не шутит, – на свете есть люди, которые находят миссис Виддоуз приятнейшей особой.

– Ты не желаешь приспосабливаться! – возмутилась миссис Спенсер-Смит. – То же самое было и в школе. Ты вечно бунтовала против власти. Но уж к настоящему времени должна была набраться ума! Допустим, уйдешь ты от миссис Виддоуз, и что собираешься делать дальше?

– Не знаю, – сказала мисс Моул, – но я точно собираюсь съесть еще одну булочку. У меня завалялись в кармане лишние пара пенни и полупенсовик. Я их заработала ловкостью рук. Да, будьте любезны, еще одну булочку, они у вас чудесные, со смородиновой начинкой, пожалуйста. Врачи, – поведала она миссис Спенсер-Смит, – утверждают, будто смородина обладает питательными свойствами, а я в них нуждаюсь как никогда. Не знаю, что я буду делать дальше, но не слишком об этом беспокоюсь. У меня впереди целый месяц для построения планов; признаться, обожаю последний месяц перед расчетом. Я испытываю такую радость, такую свободу, и, в конце концов, бывали случаи, когда в итоге меня просили остаться. Счастье, – вздохнула она, и тон ее стал слегка масленым, – величайшая движущая сила, не так ли?

– Цыц! – цыкнула миссис Спенсер-Смит. – Уж на мне-то не испытывай свои приемчики. Я тебя слишком хорошо знаю.

Мисс Моул фыркнула.

– Допустим, но не в Рэдстоу. Я позаботилась о твоей репутации: ни одной живой душе не сказала, что мы родственницы. И даже не доставила тебе неудобства, сообщив, что нахожусь здесь. Признай, это целиком моя заслуга. Заяви я с порога, что я двоюродная племянница миссис Спенсер-Смит, эта драная черная кошка уж конечно отнеслась бы ко мне по-другому, ведь тебя все знают! Но нет, я ни минуты не думала о себе.

– Тебе пошло бы только на пользу, если бы ты в действительности не имела ни пенни, – отчетливо произнесла Лилия. – Полагаю, дом ты сдаешь внаем?

– Дом? – изумилась Ханна. – А, ты имеешь в виду тот крохотный коттеджик?

– Ты же получаешь за него арендную плату?

– Полагаю, да, – ответила Ханна со странной улыбкой, – вот только деньги у меня имеют обыкновение утекать как вода сквозь пальцы.

– Значит, переселиться туда, когда оставишь место, ты не сможешь. Тебе стоит умерить аппетиты, Ханна, а иначе даже не знаю, что с тобой будет.

– Ну… – протянула мисс Моул, – возможно, я окажусь в твоем милом красно-белом домике, и не далее чем завтра, поскольку меня могут выставить за дверь без предупреждения. Да-да, окажусь в твоем чудесном особнячке с кружевными занавесками, геранями и щебенчатой подъездной дорожкой и буду завтракать в постели, хотя, боюсь, твоя служанка будет скандализована видом моей ситцевой ночной сорочки.

– Я сама сплю в ситцевой сорочке, – кивнула миссис Спенсер-Смит, выражая свое сугубое одобрение.