Мисс Ведьма
Шрифт:
– Ее компаньон? Да что вы несете? У меня есть свой компаньон, и превосходный, судите сами. – И Мадам Олимпия пнула каблуком муравьеда, который жался к ее ногам.
Закрыв глаза, она принялась еле слышно бормотать слова заклинания. Но Лестер не дал ей закончить. По сигналу хозяина он схватил кувшин молока и вылил его на голову чародейки.
– Тьфу! – отплевывалась мадам Олимпия. – Тьфу!
Все знают, что молоко – прекрасное противоядие от магии, почти такое же, как лепестки роз (их надо жевать) или рябиновый прут.
– Скорее! Надо обыскать трейлер! – приказал Арриман.
Чародейка, метавшаяся в поисках полотенца, ругалась и сквернословила так, Что даже Лестер зажал уши.
Арриман и людоед выдвигали ящики шкафов, рылись в почти упакованных чемоданах мадам Олимпии, шарили руками под кроватью.
Но Ровера и след простыл.
– Вот видите! – хохотала чародейка. – Хоть весь трейлер вверх дном переверните!
Она вылезла наружу, схватила маленький пакетик с мусором и, лукаво улыбаясь, направилась к костру.
Арриман первым сообразил, что происходит, и выскочил за ней. Следом несся людоед.
– Стой! Не смей! Покажи, что у тебя в руке!
– Ни за что! – завопила чародейка и расхохоталась.
Она размахнулась и бросила пакетик в костер.
Арриман не терял ни секунды. Он не стал вспоминать ни заклинание, защищающее кожу от огня, ни то, что тушит пламя. Вместо этого он сунул руку Прямо в жар костра и выхватил скомканный пакетик, который уже начинал дымиться.
На дне пакетика из-под хлопьев, грустно свернув, высохшее тельце, лежа» Ровер!
Белладонна, тоскливо сидевшая в спальне, при виде Ровера радостно вскрикнула. Но тут она увидела руки колдуна.
– Арри, ты пострадал! Какой ужас!
И она склонилась над его ладонью, напевая целебную песню о красоте новой кожи и о том, как прекрасно иметь пять пальцев, и тут же боль отступила, а волдыри исчезли.
– Ангел мой! Цветок души моей! Ты вылечила меня! – воскликнул Арриман, все больше пьянея от любви.
– Да, но это была прежняя я, – быстро промолвила Белладонна– Теперь я совсем, другая, Арри. Только дай мне Ровера, и, я докажу.
Людоед, подал ей, Ровера. Он уже смочил, кожицу червяка и обложил, его влажной землей.
– Что бы мне сделать Арри? – задумалась Белладонна. – Может, превратить, парчовые нити в гнилые кости? Пускай, они перекрещиваются под потолком. А снежинки пусть, будут живыми, ранами? Тебе ведь, нравятся живые раны?
– Обожаю их ангел мой. Лучше и придумать нельзя.
Белладонна прикрыла глаза, а людоед, мистер Лидбеттери Арриман стали ждать.
Следующие полчаса навсегда остались у них в памяти. Белладонна старалась изо всех сил, однако на ее лице все чаще появлялось удивленное выражение. В конце концов она устало опустила Ровера и со страдальческим вздохом упала на кровать.
– Все впустую! – всхлипывала Белладонна. – Безнадежно. Забудь меня, Арри. Ты должен жениться на другой. Моя черная сила навсегда пропала!
Присутствующие еще раз огляделись вокруг. Парчовые нити все так же свисали с потолка, но между них протянулась сверкающая цепочка очаровательных волшебных куколок. В центре каждой изящной, не желавшей таять снежинки сияла диадема из восхитительных жемчужин. Повсюду расцвели розовые, пышные, ароматные цветы в горшочках, на что Лестер не преминул заметить замогильным голосом:
– Опять эти-бегонии. – Он покачал огромной головой. – Чертовы бегонии.
В минуту полного отчаяния Арриман показал себя истинным и благородным влюбленным.
– Ангел мой! – сказал он, заключая Белладонну в объятия. – Какая разница? Пусть хоть весь замок будет в мороженом и этих… мм… розовых штуках, я не против. Для меня важна только ты!
Но Белладонна, даже склонив голову на его мужественное плечо, была непреклонна.
– Нет, Арри, ты должен исполнить свой долг. Вспомни, что это был за турнир. «Да здравствует тьма!» – провозгласил ты. А вдруг… – Ее голос дрогнул, но она тут же взяла себя в руки. – А вдруг у нас родится маленький белый колдун? Или, хуже того, серый? Как он справится с дьявольски хитроумным лабиринтом, адской лабораторией и всеми остальными восхитительными вещами, над которыми ты столько трудился? Разве сможет белый маг приве-сти колдовство и тьму к процветанию? Ты не принадлежишь себе, Арри. Ты принадлежишь всей жестокости, подлости и страданиям нашего мира, и я никогда не прощу себе, если из-за меня ты собьешься с пути.
И никакие доводы несчастного колдуна не могли поколебать ее решимости.
– Я уеду, как только соберу вещи, – сказала она, силясь унять дрожь в голосе. – Раз моя магия настолько светлая, что погубила темную власть даже такого сильного компаньона, мне лучше держаться от тебя подальше. Осталось попрощаться с Теренсом и вернуть ему Ровера. – Она обернулась к мистеру Лидбеттеру и людоеду, которые понуро стояли у двери. – Кстати, а где же Теренс? Куда он запропастился?
Людоед нахмурился.
– В лагере его не было, – вспомнил он.
– Ты уверен? – резко спросил мистер Лидбеттер. – Теренс говорил, что отправится в лагерь, по может ведьмам собраться и принесет вещи Белладонны. Я был уверен, что он остался там на ночь. Мальчики обожают палатки.
И, на мгновение забыв о собственной беде, все в тревоге переглянулись. Где же Теренс?
Глава восемнадцатая
Теренс сидел взаперти в маленькой комнате с решетками на окнах, в самом страшном и ненавистном месте на земле. С Теренсом случилось ужасное, ничего хуже и быть не могло. Когда корни высохли и отвалились, Наставница подняла тревогу, мальчика перехватили на дороге к лагерю ведьм и вернули в приют.
Все произошло так быстро, что он не успел дать отпор. За воротами уже поджидала полицейская машина (даже полиция боялась заходить в Даркингтон-холл). Из нее вышли двое, схватили Теренса, и не успел он опомниться, как уже сидел в машине, мчавшейся со скоростью семьдесят миль в час обратно в Тодкастер.
Полицейские были к нему снисходительны и только объяснили, как глупо пытаться улизнуть: всех сбежавших детей в конце концов ловят и возвращают в приют. Как оказалось, посыльный, доставлявший в замок продукты, заметил Теренса на вокзале, когда тот ехал к мисс Лидбеттер, и запомнил, что мальчик взял обратный билет до Даркингтона.