Мисс Ведьма
Шрифт:
Слов благодарности она, конечно, не дождалась.
– Просто кровь в жилах закипает, – бурчал Лестер. – Как они смеют так обращаться с тобой?
– Их можно понять, – отвечала Белладонна. – Спасибо, что не гонят прочь. Я ведь… сами знаете…
Разговор этот происходил за чаем в офисе, который Менеджер любезно предоставил мистеру Лидбеттеру. Лестер, впервые увидевший ведьм при дневном освещении и до глубины души потрясенный их видом, рыскал по комнате в поисках хоть какой-нибудь шпаги. Мистер Лидбеттер, подобно любому организатору, беспокойно перебирал бумаги.
– Может, ты просто вообразила себя белой? – предположил Лестер. Он наткнулся на зонтик.
Менеджера, повертел его в руках и положил на место. Чтобы глотать зонтики, большого умения не требуется, и потом, очень неприятно, когда они раскрываются в желудке.
– Боюсь, это не так, – возразила Белладонна. Как обычно, она не расставалась с волшебным зеркальцем. Сейчас Арриман, ссутулившись, сидел в чулане для метел.
– Попытайся еще разок, – предложил Лестер, уже решивший для себя, что хозяйкой Даркингтон-холла должна стать Белладонна, и никто иной. – Видишь пишущую машинку? Уверен, если как следует возьмешься, сумеешь превратить ее в клубок змей. Просто надо в себя поверить.
Белладонна вздохнула. Она знала, что все напрасно, но не хотела разочаровывать Лестера, а потому встала и поискала в кармашке юбки что-нибудь вроде волшебной палочки. Но там оказались лишь пучок целебных трав, кольцо с лапки почтового голубя, который мечтал улизнуть из голубятни, и полевой мышонок. Она сложила все обратно и просто закрыла глаза. Взмахнула руками и попыталась думать о самых отвратительных вещах: сырой печенке, шнурках и разверстых могилах. Затем она сделала шажок назад.
– Боже правый! – воскликнул мистер Лидбеттер.
Пишущая машинка превратилась не в клубок змей – на ее месте стоял горшок с цветущими бегониями. Цветы были удивительно красивы и очень приятно пахли. В глубине их соцветий копошились золотистые пчелки.
– Мило, – мрачно заметил людоед.
– Я же говорила, – смущенно сказала Белладонна.
Она превратила цветы снова в пишущую машинку и взяла в руки зеркальце. Как бы презирал ее Великий Колдун, если бы увидел такое!
– Все хандрит? – спросил Лестер.
– Что вы, разве он может хандрить? – воскликнула Белладонна. – Правда, в последнее время он слегка… не в настроении.
– Точно подмечено, – согласился людоед.
Действительно, с тех пор, как Арриман увидел назначенных ему невест, жизнь его превратилась в кошмар. Среди ночи он вскакивал с криком: во сне его преследовали облепленные мухами усики. Он потерял аппетит, глаза его потухли, и он вконец загонял Колдовского Дозорного, отправляя бедолагу к воротам задолго до рассвета в отчаянной, ускользающей надежде на то, что новый колдун все же объявится и можно будет отменить турнир.
– Не пойму, что он делает в чулане для метел? – спросила Белладонна.
– Все очень просто, – нахмурился Лестер. – Он поджидает сэра Саймона. Сэр Саймон облюбовал этот чулан, вот как.
– Должно быть, сэр Саймон – это тот джентльмен, что похож на мертвеца? – спросила Белладонна.
Лестер кивнул.
– Мертвее не бывает. Скончался в тысяча пятьсот восемьдесят третьем году, – пояснил он. – Убил семь своих жен.
Мистер Лидбеттер отложил бумаги и тоже заглянул через плечо Белладонны в зеркальце. Вскоре гладкая поверхность заколыхалась и помутнела. Арриман нетерпеливо вскочил на ноги.
– Не нравится мне все это, – покачал огромной головой Лестер. – Он и раньше время от времени брался за воскрешение сэра Саймона, но после шабаша это стало у него навязчивой идеей. Вот и сегодня утром: приношу ему завтрак, а он сидит в по стели с толстенной книгой, «Некромантия» называется. Жуть.
– Я бы так не беспокоился, – возразил мистер Лидбеттер. – Насколько я знаю, вот уже двести лет никому не удавалось воскресить призрака.
На самом деле ему тоже было не по себе. Что, если у Арримана все же получится? Человек, убивший всех своих жен, – не самый подходящий жилец в замке, где вот-вот зазвонят свадебные колокола.
Час спустя ведьмы собрались в холле для коктейлей, чтобы услышать от мистера Лидбеттера правила турнира. Все принарядились, как смогли. Мейбл Рэк украсила свои кудрявые волосы ниткой икринок, матушка Бладворт налепила на подбородок свежий кусочек пластыря, а Этель Фидбэг поборола себя и пришла в вязаных носках, оставив резиновые сапоги в номере.
– Все в сборе? – спросил мистер Лидбеттер, и его взгляд на мгновение задержался на Белладонне. Она тихо сидела на стуле поодаль от остальных.
– Нет, – ответила Нэнси Шаутер, бренча сережками из костяшек пальцев. – Не хватает старушки Моналот.
Мистер Лидбеттер вздохнул. Мисс Свомп, как и полагалось, заполнила анкету, но с тех пор от нее не было ни слуху ни духу, а его очень удручал беспорядок.
– Все равно, какой прок ей участвовать в турнире? – заявила Мейбл Рэк. – Никудышная старая баньши.
– А этот ее баран, – поддакнула Этель Фидбэг, – только настроение портит.
Ведьмы согласно закивали. Перси и правда нагонял на окружающих тоску: он все время жаловался, что у других овец жизнь лучше, трава зеленее, а интересных дел больше.
– Что ж, придется начинать без нее, – сказал мистер Лидбеттер.
Но тут портье что-то шепнул ему на ухо, и лицо мистера Лидбеттера просветлело.
– Будьте любезны, проводите ее к нам, – распорядился он. – Мы ожидали еще одну даму.
Вошедшая ведьма была не из тех, кто нуждается в провожатых. Она вплыла как королева, и при виде нее ведьмы вжались в кресла, а у Белладонны перехватило дыхание.
Это была не Моналот. Это была ее полная противоположность. Вместо бледной, болезненной Моналот в холле появилась очень высокая ведьма с черными волосами, уложенными в форме башни, и длинными, кроваво-красными ногтями. На плечах у нее лежала накидка из щенячьей кожи. На пальцах и запястьях незнакомки сверкали драгоценные камни, и лишь ожерелье вокруг шеи было не из бриллиантов и жемчуга, а из человеческих зубов. Но больше всего ведьмы были потрясены видом ее компаньона. За украшенный хрусталем поводок незнакомка волокла серое скрюченное создание с мордой, похожей на пылесос, и ужасными когтями.