Мисс Винчестер
Шрифт:
– Кас, какого черта… – ошарашено протянула я, рассматривая кровавые брызги, медленно стекавшие вниз по его запястью. – Нет, нет, нет! Они же не посмеют… Кас, не молчи!
Крепко сжав мою руку, ангел лишь грустно взглянул на меня и, задержав дыхание, а вместе с ним и кашель, прошептал:
– Прости, Дженни. Возможно, это последние слова, но я ни о чем не жалею. Прости, – договорив это, Кастиэль зажмурился, отворачиваясь. Раскаты его кашля прекратились вместе с хлопком крыльев. Исступленно уставившись на свои руки, я молча сидела, закутанная в одеяло, и пыталась понять, что только что произошло. Все еще горячие простыни, смятые вещи, раскиданные по полу, а в ушах до сих пор звенит от криков, но моего ангела больше нет рядом. Капли его крови начали расползаться по
========== Ходячие мертвецы ==========
Слезы скатывались по щекам, смешиваясь с потеками крови. Странный состав напомнил капли акварели, растворяющейся в воде, рисуя непонятные, но завораживающие узоры, и это сравнение немного отвлекало от остальных мыслей, кружившихся в моей голове, словно вальсирующие снежинки в начале декабря. Не было сил ни на крик, ни на истеричные мольбы о помиловании, даже на полноценные рыдания их не хватало, поэтому мне оставалось лишь молча лежать, распластавшись на полу, и ждать. Чего? Я и сама толком не знала. Возможно, было бы проще, если бы все наши страдания завершились прямо сейчас, но сердце отчаянно ныло, моля об исцелении. Привычным жестом рука поползла к карману куртки за очередной сигаретой, но я вовремя остановилась, вспомнив, что на мне надета лишь пижама. Черт.
– Это я во всем виновата. Прости, – сдавленно вздохнув, прошептала я. Кислород почти не поступал в легкие из-за веса навалившегося на меня ангела, но в нем было все меньше необходимости. Кас не дышал, так и я не буду.
Сколько прошло времени между исчезновением истекающего кровью Кастиэля и его возвращением? Час, два, семнадцать минут? Неважно, сколько длилось мое ожидание, оно убивало независимо от временных рамок. Но и сказать, что при появлении ангела мне стало легче, я не могу. Его выбросили, словно ненужного щенка, и теперь он лежал рядом, такой родной и бездыханный, истекал кровью, с каждой минутой холодея. Я отказывалась верить, что это конец. Поцелуи слишком быстро перешагнули в разряд последних, признания так и не успели стать привычными, а взаимность чувств все еще казалась невозможной. Все слишком быстро и скоротечно, слишком неправильно и больно. Реальными остались только прикосновения: слегка влажные полы плаща морозили неприкрытые колени, неподвижные пальцы касались ладони, а почти пересохшая струя крови медленно стекала по моей шее, ежесекундно напоминая о случившемся. Все еще отчетливо слышался свежий запах, который не могла заглушить даже кровавая затхлость. Этот аромат всегда исходил от моего ангела, и, наверное, именно так пахнет дождь, и я уже боялась тех мгновений после гроз, когда в голову ударяет воздух, до предела насыщенный озоном, ведь он неминуемо будет напоминать о Кастиэле, если мои худшие опасения оправдаются.
В висках отбивался замедляющийся сердечный ритм. Казалось, не больше сорока ударов в минуту. Интересно, как быстро это число сползет до нуля? Видит Бог, я хотела, чтобы хватило и доли секунды, но тело безжалостно хваталось за жизнь вопреки моим желаниям. Пожалуйста, пусть все закончится…
Так, хватит! Хватит разводить сопли, повышать сырость помещения и устраивать эпические прощания, словно в дешевом фильме. Закадровой музыки только не хватает, чтобы окончательно разжалобить бедных зрителей, которые только зря деньги потратили, ей-богу! Подъем, Винчестер, труба зовет, нельзя валяться на полу и рыдать, как побитый второклассник. Вставай, дуреха, и делай хоть что-нибудь, иначе последующий час родители будут лицезреть оригинальнейшую драку их дочери с самой собой. Да будь это хоть самый противный фильм всех времен и народов, но черт меня дери, если я не буду сражаться до самых финальных титров!
Чертыхнувшись, я сделала несколько глубоких вдохов и, прошептав «прости», скинула с себя ангела, переворачивая его на спину. Наконец оказавшись в вертикальном положении, я размяла затекшие конечности и снова склонилась над Кастиэлем, став на колени справа от него. Все его лицо было залито кровью, она стекала из носа, тонкой струйкой сочилась изо рта и капала на пол. Поднеся ладонь к полураскрытым губам ангела, я не почувствовала теплоты дыхания, из-за чего приступ паники решил вновь вернуться, но
Так, Джен, вспоминай «Доктора Хауса», это же почти медицинское образование. Если человек без сознания, а дыхания нет, то нужно делать что? Правильно, искусственное дыхание! Бинго! Осталось вспомнить, как это вообще делается. Начнем с простого: расстегнуть ворот рубашки (и когда его там обратно одеть успели?) и развязать галстук. Так, ладно, дальше-то что делать, мать вашу Гигиею*! Здесь определенно нужен эксперт.
– Поднимайся, у нас ЧП, и мне… – выпалила я, без стука врываясь в комнату родителей, чтобы вытянуть отца. – Блин, серьезно?
Картина Репина «Не ждали», современное видение. В темноте я различила только мать, лежащую на кровати, отца же видно не было.
– Дженнифер, не могла бы ты… – сдавленно прошептала Эмили, прерываясь на стон. Кажется, она только что выдала дислокацию рядового Винчестера.
– Прости, мам, но сейчас есть дела поважнее, так что… Ку-ку, папуль, – сказала я, приподнимая одеяло. Ну кто бы сомневался… – Закончишь потом, дамский угодник, – брезгливо поморщившись, я закрыла глаза рукой, а свободной вытянула Дина за плечо на свет божий.
– Что ты творишь, сумасшедшая?! – запричитал он, соскальзывая на пол. Я молча схватила отца за руку и повела в свою комнату, и он заткнулся сразу же, как только увидел истекающего кровью ангела, лежащего на полу. – Что с ним? – нервно бросил бывший охотник, подбегая к другу. Проверив зрачки, пульс и дыхание, он запрокинул голову Каса, положив тому под затылок ладонь.
– Ты будешь делать ему искусственное дыхание? – бесцветным голосом спросила я, садясь на пол по другую сторону от ангела-хранителя. От вопроса старший Винчестер странно дернулся и, судорожно сглотнув, задержал взгляд на мне.
– Я буду делать массаж сердца, а ты – искусственное дыхание. Скорую вызвала? – уточнил отец, расстегивая рубашку лежащего перед ним ангела.
– Да.
– Хорошо. Все остальное обсудим потом. Начинай, – строго приказал Дин, кивая головой на Каса.
Закрыв нос мужчины рукой, я глубоко вдохнула и резко припала к его губам, выдыхая воздух. Почему-то именно в тот момент захотелось снова рыдать, так и не поднимая головы, но отец потряс меня за плечо, чтобы я наконец отлипла от ангела. Послушно поднявшись, пять бесконечных секунд я молча наблюдала за тем, как Кастиэлю делают массаж сердца, пока Винчестер снова не крикнул: «Давай».
Пугающий с детства запах хлорки и медикаментов, суетливо снующие туда-сюда врачи и медсестры, звонки, доносящиеся со стойки регистратуры – все это сбилось в одну кучу ощущений, на которой я и пыталась сконцентрироваться последние полчаса. В городской больнице я была редким посетителем, и этот прием явно не запомнится ничем хорошим, как и все предыдущие. Я была тут всего четыре раза: дважды, когда сломала ногу в десять лет, один раз при наркотическом отравлении и при плановом школьном медосмотре среди старшеклассников. Вряд ли все это можно отнести к разряду приятных воспоминаний.