Миссия Маккензи
Шрифт:
— Не смей отталкивать меня, — донесся до него его собственный хриплый голос. — Ты моя, что бы ты ни говорила. Только моя!
Она снова попыталась освободиться, ее зеленые глаза метали яростные молнии. Если ему кажется, что, причинив ей боль, она успокоится, то он глубоко заблуждается! Кэролайн хотела заорать на него, по сдержалась и лишь ядовито заметила:
— Мы с тобой провели пылкий уик-энд в постели — и что с того? Это не дает тебе никаких прав на меня! Я прекрасно знала, что ты не любишь меня, но даже и не предполагала, что сможешь поверить, будто я способна на предательство! Что ж, это был хороший урок и теперь…
— Замолчи! — сдавленно крикнул он.
— Не смей затыкать мне рот! — в бешенстве заорала Кэролайн. — В следующий раз, когда я лягу в постель с мужчиной, я сначала…
— Ты никогда не ляжешь в постель ни с кем, кроме меня!
Он тряс ее за плечи — так сильно, что голова Кэролайн болталась из стороны в сторону. Мысль о том, что она может лечь в постель с другим мужчиной, была невыносима, она взорвала последние остатки его самообладания и бешенство выплеснулось наружу, как лава — раскаленная и расплавленная. Кэролайн приндлежит только ему, и он никогда не отпустит ее от себя!
Джо накрыл губами ее губы, руки его сомкнулись в шелке волос на ее затылке. Он почувствовал вкус крови на губах — своей или ее, он не знал, — но этот солоноватый ржавый привкус пробудил в нем свирепые первобытные инстинкты. Он хотел заклеймить эту женщину клеймом собственника, опалить ее плоть своей плотью, чтобы она никогда не смогла освободиться от него. Прилив желания охватил его. Ему захотелось как можно быстрее ощутить под собой это мягкое нежное тело. Он сдернул с нее брюки, затем трусики…
Кэролайн лежала неподвижно, зачарованно следя за его действиями. Она всегда чувствовала железный контроль, которым Джо сковал свою душу, она обижалась на него за это, но вот внезапно плотина прорвалась — и обнаженная сила и ярость его чувств стали почти пугающими. Она видела жестокий блеск его глаз, чувствовала несдерживаемую силу его рук, когда они срывали с нее одежду, — и его неистовство разжигало в ней ответную страсть, готовую вот-вот выплеснуться и соединиться с его бешенством. Она услышала свой безумный крик, а потом ее руки запутались в густых черных волосах Джо, изо всех сил прижимая его к себе.
Джо рванул молнию джинсов и сильным толчком вошел в нее — и она снова закричала, а потом забросила ноги на бедра Джо, чуть ли не теряя сознание от безумного наслаждения, которое дарил ей этот необыкновенный мужчина.
Он брал ее, грубо, полный безумного желания бесповоротно слить их плоти в единое целое. Никогда еще Джо не чувствовал себя таким жестоким, таким могущественным и диким, он отбросил весь свой самоконтроль, он брал Кэролайн как голодный самец, который больше всего на свете хочет сейчас одного — любить свою самку.
Кэролайн еще выше подняла бедра, чтобы полностью отдаться его тяжелым толчкам. И вот наслаждение взорвалось в ней, безумное, яростное. Она вцепилась в волосы Джо, ее тело изогнулось, прижимаясь к телу мужчины. Ритмичные волны оргазма сотрясали ее тело и с криком вырвались на свободу…
Она была удовлетворена, теперь настала очередь Джо. Он содрогался всем телом, чувствуя, что уже полностью опустошен, но ощущение блаженства не кончалось, и, казалось, оно будет длиться вечно — такого состояния он не испытывал никогда в жизни.
О, как нужна ему эта женщина, нужна на всю жизнь! Джо любил полеты, любил страстно, и эта страсть заглушала его интерес к женщинам. Но Кэролайн явно не из тех женщин, которую легко выбросить из головы, даже садясь за штурвал. Конечно, она никогда не будет удобной женой, но, черт возьми, ведь если бы он хотел от жизни только комфорта и безмятежности, он не выбрал бы профессию летчика-испытателя.
Ни один самолет не давал ему того, что давала Кэролайн. Она дарила наслаждение и одновременно бросала вызов, на силу его страсти отвечала такой же силой. Джо по своей природе был воином, но и она была так же яростна, как и он, с тем же преобладанием чувств над разумом — и этим все сказано. Живи они во времена их прадедов, Кэролайн сражалась бы рядом с ним, плечом к плечу, сжимая в руке рукоятку меча. Джо был покорен силой ее духа.
— Я люблю тебя! — Джо и сам не понял, откуда взялись эти слова, но они не удивили его. С неизвестно откуда взявшейся силой он приподнялся на локтях и сурово взглянул на Кэролайн, слегка прищурив свои блестящие глаза. — Ты моя женщина! Никогда не забывай об этом.
Глаза Кэролайн вспыхнули, расширившиеся зрачки превратились в огромные черные круги.
— Что ты сказал? — переспросила она.
— Я сказал, что люблю тебя. И ты моя, Кэролайн Эванс! Навсегда! До самой смерти и за гробом!
— «В болезни и в здравии», — процитировала она шепотом, и внезапно слезы хлынули из ее глаз.
Джо бережно сжал ее щеки в своих ладонях и осторожно слизнул эти слезы кончиком языка. Сердце его наполнилось нестерпимой нежностью. Он впервые видел плачущей эту сильную женщину — и это оказалось выше его сил.
— Почему ты плачешь? — пробормотал он, осыпая поцелуями ее лицо и шею. — Я обидел тебя?
— Ты чуть не убил меня, — ответила она, — когда не поверил мне.
Она сжала пальцы в кулак и ударила его по голове, месту, до которого могла достать. Это был довольно слабый удар, ведь она не могла вложить в него достаточно силы. Однако Джо крякнул от неожиданности — к большому удовольствию Кэролайн.
— Какого черта ты это сделала?
— Потому что ты это заслужил! — прошептала она и сморгнула еще одну слезинку.
— Прости меня, — выдохнул Джо, целуя уголки ее рта. — Я виноват. Я был слепым тупоголовым ослом. Меня бросила в дрожь одна только мысль о том, что ты могла предать меня… Я как раз шел к тебе, чтобы объясниться, когда увидел, как ты бежишь мимо меня в сторону вычислительного центра. И это в то время, когда ты должна была сидеть под замком! — Бровь его взлетела вверх и, нахмурившись, он выпалил: — Кстати, как тебе удалось улизнуть из номера?