Миссия России. Первая мировая война
Шрифт:
— Перевязать капитана! — командует Космин.
Усатый юнкер достает из вещевого мешка сверток бинта и начинает раскручивать его. Странная тишина наступает на улицах, прилегающих к зданию училища. Сразу это незаметно. Но минута-другая, и тишина начинает пугать.
— Смотрите, господа! — восклицает другой юнкер лет семнадцати и указывает на центральный фасад здания Алексеевского училища.
Все смотрят и глазам не верят. Над центральным входом на втором этаже здания вывешен белый флаг.
— Так! Кирилл, сможете дотащить меня… куда укажу? Здесь недалеко, — посерев лицом, спрашивает капитан.
— Мог бы и не спрашивать, Алексей
Юнкера и студенты согласно кивают.
— Тогда в бой не вступать. Слушать меня! Подняли! Пошли!
Протащив под руки раненого капитана два квартала, они его ключом открывают и входят в парадные двери трехэтажного кирпичного здания. Кирилл с усатым высоким юнкером поднимают капитана на второй этаж. Девять юнкеров и добровольцев остаются на первом этаже в просторной прихожей. Кирилл звонит в дверь. Открывают две перепуганные молодые женщины. Увидев раненого капитана, охают, причитают.
— Слушай меня внимательно, Кирилл, — хрипловато шепчет Ивашов.
— Слушаю.
— Уйдете черным ходом. Они покажут, — он указал на женщин. — Наше дело в Москве проиграно. День-два — и нас раздавят здесь… Верь мне! Винтовки с патронами спрячьте в сарайчике во внутреннем дворике. Увидишь, как выйдете во двор. Погоны — долой, фуражки с кокардами — тоже. Документы прячьте, как сумеете. Иначе, если захватят — могут расстрелять. Разбегайтесь по домам, кто куда!.. Понял ли? Объясни это юнкерам и добровольцам. Передай, я приказал… Да, еще, стой… Вот, возьми. Тебе пригодится, — с этими словами Ивашов достал из нагрудного кармана шинели револьвер и протянул Кириллу.
— Благодарю, Алексей! Даст Господь, свидимся!
— Бегите, храни вас Бог!..
Боевая задача.
Занять угол Волхонки и Ленивки и район музея Изящных искусств.
Артиллерийская задача.
Занять позицию со стороны Бабьегородской плотины и обстрелять Кремлевскую стену, выходящую к Манежу. Пробить брешь у Троицких ворот. Занять позицию с правой стороны Бабьегородской плотины и обстрелять район Ленивки и подготовить артиллерийским огнем продвижение пехоты на Волхонку…
Уже к вечеру 31 октября явный перевес был на стороне большевиков. В Москву прибыли две тысячи хорошо вооруженных и обученных рабочих и солдат из Шуи, Коврова, Владимира во главе с М. В. Фрунзе. За ними — две роты революционных солдат с Западного фронта, отряды из Подольска, Тулы, Серпухова. Известие о прибытии «батальона смерти» подняло на ноги весь Хамовнический район. Районный ВРК отправил на Брянский вокзал полуроту 193-го полка, которая выбила оттуда юнкеров и разоружила второй, прибывший на подмогу отряд. Артогнем красногвардейских орудий сторонники комитета безопасности отброшены со Страстной площади. Рабочие завода Михельсона перешли Москворецкий мост и закрепились на Москворецкой улице. Сдались юнкера в Крутицких казармах…
Напрасно Кирилл зовет, ищет и ждет Соню. В их квартирке на столе лежит письмо, написанное ему рукой любимой:
«Кирилл, милый, прости! Я слишком долго и безнадежно ждала тебя все эти дни. Больше не могу терпеть весь этот кошмар и ждать. В Москве меня не ищи. Уезжаю на юг, к Черному морю. Там уже посмотрю, куда. При первой возможности распрощаюсь и с Россией. С моим прошлым в этой стране оставаться небезопасно. Еще раз прости. Но я очень благодарна тебе, ибо ты нашим браком спас меня. Целую тебя нежно. Помню.
Кирилл читает уже в сотый раз эти строки и не верит своим глазам. В душе у него черная пропасть потери и разлуки. Эта пропасть расширяется, и ему не видно ни ее краев, ни глубины. Он успел скинуть полушубок до того, как прочел письмо. А прочтя, упал в постель. Как ребенок, упав, рыдает, прижимаясь щеками, поросшими русой щетиной, к подушкам, что еще хранят запах его любимой женщины…
— Соня, зачем? Как ты могла?..
На следующий день, 1 ноября, силы комитета безопасности оставили телефонную станцию в Милютинском переулке и храм Христа Спасителя. Красная гвардия отрезала Александровское училище от Кремля, выйдя на Моховую улицу и Волхонку. Варварка, Ильинка и Никольская улицы — весь Китай-город оказались в руках большевиков. На их сторону перешел 7-й Украинский артиллерийский дивизион, стоявший на Воробьевых горах. В тот же день в Москву прибыл артдивизион из Твери. Обстрел Кремля усилился. Когда попытки взять Кремль штурмом не увенчались успехом, последовала директива штаба ВРК Москвы:
Штаб Военно — Революционного Комитета приказывает прекратить стрельбу по Никитским воротам и перенести огонь на Кремль.
Для противостоявших друг другу красногвардейцев и войск комитета безопасности Кремль в первые дни Гражданской войны в России, начавшейся в Москве, утратил свое историческое и духовное значение.
Но 2 ноября положение контрреволюционных войск стало абсолютно безнадежным. В 10 утра взят «Метрополь», в 13:30 — Дума, чуть позднее — Никитские ворота и штаб МВО на Остоженке. Силы комитета безопасности удерживали лишь Александровское училище, 5-ю школу прапорщиков в Смоленском переулке и Кремль, в 12:30 оказавшийся в кольце. Орудия продолжали бить по Кремлю.
Донесение в штаб Красной гвардии от 2 ноября:
«Охотный ряд под обстрелом. С колокольни в Кремле все время стреляют из пулемета, и по этой колокольне бьет наше орудие от Большого театра. Артиллеристы говорят, пока не сшибут пулемета с церкви, не перестанут стрелять».
Тогда-то в колокольне Ивана Великого и был разбит один из опорных столпов первого яруса. Древнейшая колокольня Кремля и всей столицы готова была обрушиться на храмы и Грановитую палату Соборной площади.
По восточной части Кремля открыли огонь со Швивой горки. Била средняя и тяжелая артиллерия со специальной наводкой и коррекцией. Один из руководителей Красной гвардии Н. Туляков, солдатский депутат Московского Совета, послан в мастерские тяжелой артиллерии за подмогой.
«На “Мастяжарте” меня обступили рабочие и солдаты, грязные, в рваных шинелях, но полные решимости… Со стороны присутствующих красногвардейцев посыпались вопросы. Но я уже получил на свой вопрос ответ от тов. Землячки: “Надо бы, товарищ Туляков, пострелять по Кремлю”.