Миссия: Счастливая женщина. Книга-камертон

Зинкевич-Евстигнеева Татьяна Дмитриевна

Теперь королевская семья узнала вторую половину пословицы – бедному да несчастному и солнце, как сальная свечка, чадит. Вместо мягких пуховиков и атласных одеял у них были голые доски, чуть прикрытые сухой травой. Вместо золотых и серебряных блюд – одна глиняная миска и восемь деревянных ложек. А в миске что? Иногда похлебка из грифов, а иногда и вовсе ничего. Так вот и жили.

Однажды вечером королева-мать вышла из хижины посидеть у порога. Тут к ней подошла старая-престарая старушка с корзиной в руках и спросила:

– Не купите

ли вы у меня немного винных ягод?

– Ах, добрая женщина, – ответила, вздохнув, королева, – еще недавно я могла бы купить у тебя хоть сто таких корзин. Но сейчас у меня нет ни одного сольдо. Возьми этот гребень и дай мне за него семь винных ягод для моих семи дочерей.

– Не надо мне гребня, – сказала старушка, – я и так дам тебе ягод. Поведай мне о своем горе. Может, я и сумею помочь.

Королева рассказала старушке обо всем, что случилось с ними за последний год.

Старушка выслушала, покачала головой и сказала:

– Бедная королева! У одной из твоих дочерей злая судьба. Все ваши несчастья от этого. Пока с вами девушка Сфортуна – девушка Неудача, – не ждите удачи.

– У которой же из моих дочерей злая судьба? – спросила королева.

– У той, что спит, скрестив на груди руки, – ответила старушка. – Прогони ее, и все пойдет хорошо.

Потом она подняла с земли корзину и исчезла за деревьями.

Королева вошла в хижину, зажгла свечу и склонилась над старшей дочерью. Та спала, вытянув руки. Вторая дочь закинула их за голову, третья подложила ладони под щеку, четвертая – под подушку, пятая рукой прикрывала глаза, у шестой рука свесилась вниз. И всякий раз королева облегченно вздыхала. Но вот мать поднесла свечу к младшей дочери, Сантине, и чуть не вскрикнула – младшая дочь спала, скрестив на груди руки.

Королева стала на колени у ее постели и горько зарыдала. Слезы так и капали из ее глаз. Одна горячая слеза упала на щеку девушки. Она проснулась и услышала, что говорит мать.

– Ах, моя доченька! Ты такая любящая и ласковая, неужели ты и вправду можешь приносить несчастье! Нет, нет, моя бедная Сантина, никогда я не назову тебя Сфортуной, что бы ни говорила старуха. Я никогда не прогоню тебя. Лучше мы будем делить с тобой все, что накличет твоя злая судьба.

Горько было слышать это юной королевне, но она лежала тихо, как мышка, и ничем не показала, что проснулась.

Когда же мать, наплакавшись, задремала, Сантина встала, связала в узелок свои пожитки – старенькое платьице, гребенку да деревянную ложку, глянула в последний раз на спящих сестер и мать и покинула хижину.

До самого рассвета шла она лесом, а чуть поднялось солнце, вышла на равнину. Куда ни глянь, ни холмика, ни кустика, только один дом и возвышался на равнине. Королевна приблизилась к дому и заглянула в окно. Она увидела трех женщин, которые сидели за ткацкими станками и ткали. Одна ткала золотыми нитями, другая – серебряными, а третья ткала алой нитью по синей основе. Под искусными

пальцами мастериц нити ложились такими красивыми узорами, что королевна не могла отвести глаз.

Вдруг та, что ткала золотом, подняла голову и заметила девушку. Ткачиха встала и открыла дверь.

– Не хочешь ли войти? – спросила она.

– Если позволите, – ответила королевна.

– А как тебя зовут?

Королевна подумала: «Если я и вправду приношу неудачу, пусть меня и зовут Неудачей – Сфортуной». Так она и сказала ткачихам, а потом добавила:

– Оставите меня в этом доме – буду вам прислуживать. А не оставите – пойду дальше.

– Ну что ж, – сказали ткачихи. – Оставайся.

И Сфортуна принялась за работу. Она подмела пол, развела огонь в очаге и начала стряпать.

К полудню обед был готов. Ткачихи поели, похвалили искусную повариху и снова уселись за работу.

Когда солнце стало клониться к закату, старшая из мастериц, та, что ткала синие и алые узоры, сказала:

– Сегодня мы приглашены в гости. Путь туда не близкий, и вернемся мы только к утру. Хорошенько охраняй без нас дом. Ведь пряжа наша сделана из серебра, золота и шелка, а ткани, что сходят с наших станков, заказал сам король для свадебных нарядов невесты. Запри дверь за нами на засов, а мы еще снаружи навесим большой замок.

Ткачихи надели праздничные платья и ушли.

Сфортуна все чистенько прибрала, вымыла посуду, потом положила в угол соломенный тюфячок и, задув свечу, заснула.

Проснулась она ровно в полночь. Ей показалось, будто кто-то ходит по комнате. Что-то звякало и шуршало.

– Кто там? – вскрикнула девушка.

В ответ из темноты послышался скрипучий старушечий голос:

– Это я, твоя судьба. Утром увидишь, какой хорошенький подарочек я тебе приготовила. – И судьба пронзительно захихикала.

Потом все стихло. Сфортуна подумала: «Дверь крепко заперта изнутри и снаружи, никому не войти в дом. Верно, мне это снится».

Подумала так, повернулась на другой бок и закрыла глаза.

Утром вернулись ткачихи и громко застучали в дверь.

Королевна вскочила и открыла хозяйкам. Луч солнца ворвался в комнату. Сфортуна побледнела, ткачихи так и ахнули. Дорогая пряжа была спутана и изорвана, а золотые и серебряные ткани изрезаны на куски. Вот что наделала злая судьба Сфортуны.

– Ах, негодница! – закричали ткачихи на бедную девушку. – Так-то ты платишь за нашу доброту! Убирайся вон!

Пинки и толчки посыпались градом. И вот снова молодая королевна бредет, сама не зная куда.

К вечеру пришла она в какое-то селение. Во всех окнах уже светились приветливые огоньки. В этот час семья собирается у очага за ужином после дня, проведенного за работой. Но ни в одном из этих домов нет места для Сфортуны. Она так и не решилась постучаться в какую-нибудь дверь. Сфортуна добрела до площади и села на каменную ступеньку крыльца богатого дома.