Миссия той пассии
Шрифт:
Итак, все на выборы! Голосуйте за меня!
Президентский кот
Больно уж богатая наша страна. Ну так и тянет что-нибудь украсть. Раз она такая богатая. Ну и, естественно, крадут. Кому не лень. И просто воры, и воры-чиновники, и даже воры-полицейские. Но государство у нас такое богатое, что никак не могут его разворовать. Сколько ни стараются.
Ну, прикиньте, есть у нас в России человек, который не ворует? И если даже есть, то это какой-нибудь такой, у которого, может быть, не все дома.
Нет, если бы это добро мой отец или дед наживали, тогда, конечно, другое дело. Тогда бы я, может быть, каждый грамм учитывал бы. Потому что это моё. Попробуй тронь!
Нынешние воры не то что прежние. По мелочам не блатуют. Целые эшелоны куда-то исчезают, фабрики-заводы – их и с места стронуть нельзя, а как-то умудряются и их присвоить. Говорят, скоро и земли воды начнут делить. И всё не просто так, а по закону. Они так и называются – «воры в законе».
Вот и у нас в колхозе земли-воды потихоньку присваивают. Раньше как-то свободнее было, ходи, где хочешь и куда хочешь. Скот можно было пасти. Сенокосные угодья – тоже. А теперь на каждом углу хозяин с ружьём – «не ходи сюда, моя земля!» Водички захочешь попить – «а ну вали отсюда, это моя вода!» Даже мимо усадьбы ихней так просто не пройдёшь – сразу стая собак на тебя. Злые. Не хуже самого хозяина. За версту чуют чужака. Который безземельный. Или безлошадный.
Жена ругается.
– Дурак ты, – говорит, – кто умеет воровать, давно разбогател, а ты что же?
Ну, естественно, объясняешь, что воровать нечестно. Вообще, нехорошо это. Присваивать себе чужое имущество, колхозное оно или государственное.
– Плевала, – кричит, – я на твою честность! Что делать-то будешь? Батраком, что ли, пойдёшь к новым помещикам?!
Обидно мне стало от этих слов. Всё-таки я так думал, что батраки в прошлом веке остались. И помещики тоже.
В самом деле, что же делать? Думал-думал, да ничего другого и не придумал, кроме как воровать идти. Смотрю вокруг – в колхозе всё уже растаскали. Надо, думаю, в город подаваться. Может быть, там ещё что-нибудь осталось.
Приехал, значит, в город. Большой город. Столичный. Где сам президент живёт. Смотрю, добра-то сколько, что в магазине, что на базаре. Но каждое добро при хозяине. Любой торгаш на тебя генералиссимусом смотрит. Или бульдогом. Неужели, думаю, и здесь всё разворовали. Или присвоили. Или приватизировали.
Потом, смотрю, кошка. Красивая такая кошка, не то бухарская, не то сиамская. И главное – ничья, бесхозная. Идёт себе по улице и на прохожих мяукает. Эх, думаю, украсть, что ли? Вдруг хозяин отыщется. За большое вознаграждение. Может быть, даже в долларах. Говорят, в столицах это бывает.
Беру, значит, эту кошку – и за пазуху. Только хотел уйти, откуда ни возьмись, два амбала. Хоть и в штатском, но выправка военная.
– А ну, – говорят, – отпусти кота!
Эге, думаю, неужели уже хозяин отыскался.
– Отпустить-то, – говорю, – можно, а как, мерси-пардон, насчёт вознаграждения?
– А-а-а, – говорят, – тебе ещё вознаграждение?! Ну-ка, пойдём с нами!
– Куда? – спрашиваю.
– Там узнаешь!
Взяли они кота, погладили, приласкали и, представляете, посадили в чёрный «Мерседес».
Кот, значит, мяукнул, как бы отдавая приказ шофёру, и машина тронулась, а за ней – колонна мотоциклистов, вроде как телохранители. Ого, думаю, да что это за кот, а?
Не успел удивиться как следует, привезли в полицию. Амбалы что-то на ухо полицейскому начальнику, а тот кивает головой и говорит:
– Ага-а! – потом мне, строго, как все начальники: – А ну, рассказывайте, кто вас подбил на этот провокационный шаг?
– Какой, – говорю, – провокационный шаг?
– Да украсть президентского кота!
– О аллах, откуда мне было знать, что он президентский?! Думал, обыкновенная кошка. Бесхозная. Дай, думаю, сворую… Или присвою… Или приватизирую… Потому что, сами же понимаете, товарищ начальник, все вокруг воруют…
Начальник – ничего. Посмотрел так строго, как бы прикидывая, посадить меня или отпустить, и говорит:
– А ты, дядя, на какой должности состоишь?
– Ни на какой, – говорю. – Разве я похож на такого…
– Как же ты так, – удивился начальник, – ни на какой должности не состоишь, а воруешь? За это у нас в тюрьму сажают.
И, действительно, посадил. Сокамерники, черти, смеются.
– Это ты, – говорят, – тот самый, который даже президентского кота свистнул?
Сам начальник тюрьмы подходил.
– Где, – говорит, – тот самый арестант, который на президентское имущество покушался? Вот, – говорит, – тебе ксива от жены.
Читаю записку. Жена на развод подала. «Мне, – пишет, – не нужен такой муж, который кошек ворует».
Вот и пойми их, женщин. Сама же говорила, воровать надо. Чтобы разбогатеть.
Караул! грабят…
Зазвенел телефон. Майор Мортаев поднял трубку.
– Алло, полиция! – раздался в телефоне взволнованный женский голос. – Ограбили. В автобусе. Кошелёк… Три тысячи…
Не успел майор Мортаев ответить, как открылась дверь. В кабинет дежурного ввалился солидный на вид мужчина с непокрытой головой.
– Ограбили-и-и! – застонал он. – Трое… Прямо днём… Шапка… Норковая…
Майор Мортаев в первый момент растерялся, не зная, с кем говорить: с мужчиной или с женщиной по телефону.
– Успокойтесь, гражданка, – сказал он наконец в трубку. – Тут вот одного гражданина на пятьдесят тысяч ограбили, а вы со своими тремя тысячами!
– На шестьдесят тысяч, – слегка поправил мужчина. – Такая шапка…
Не успел майор Мортаев поподробнее расспросить, какая именно эта шапка, как опять зазвонил телефон.
– Алло! Да, майор Мортаев слушает. Что, ограбление квартиры? Минуточку, записываю. Так. Японский телевизор. Ноутбук. Шуба из меха баргузинского соболя. Бриллиантовое колье…