Миссия той пассии
Шрифт:
Делать нечего, хоть и тяжело это, пришлось созваниваться со знакомым профессором и как-то объяснить это деликатное дельце.
Слава богу, профессор вроде бы согласился, а то уж у меня давление подскочило от переживаний. Не успела медсестра сделать укол, чтобы сбить давление, как пришёл сосед Рамай.
– Эх, сосед, сосед, – начал он каким-то совсем уж убитым голосом и достал из кармана бутылку водки.
– Подожди, – говорю, – объясни, в чём дело?
– Дело, говоришь… – простонал сосед и схватился за сердце.
– Сердце,
– Колет – это ещё полбеды. Горит!
– Инфаркт, значит.
– Инфаркт, – презрительно скривился сосед. – Инфаркт бы я кое-как пережил. Хуже. Жена от меня ушла.
– Вот те на. Как же так? Вы же вроде бы дружно жили?
– Притворялась. М-да… Такие дела. Давай выпьем с горя!
– Так мне нельзя.
– А мне, ты думаешь, можно? Мне тем боже нельзя. – Рамай выпил стакан водки. – Закусить ничего нет? – Он начал шарить по тумбочкам в поисках закуски, доел остатки каши с обеда и незаметно стащил у соседа по палате кусок колбасы. – Три дня, понимаешь ли, не ел. Как жена ушла. Тебе-то хорошо здесь, – завистливо вздохнул Рамай. – Питание бесплатное. Никаких тебе забот, тревог, беспокойства!
Неудобно мне как-то стало. Действительно, лежу я здесь, на бесплатном питании, без всяких забот и тревог. Когда у соседа, можете себе представить, жена ушла.
– Пойдём, – говорю, – сосед. Не горюй. Не переживай так сильно. Вернём мы твою жену.
Зашли к главврачу.
– Извините, – говорю, – товарищ доктор, но я не могу в больнице лежать, когда столько людей нуждаются в моём участии и помощи.
Главврач встретил нас, надо сказать, чрезвычайно сурово. Сначала вообще не хотел выписывать, но потом всё-таки смягчился и говорит:
– Если умрёте, на себя пеняйте!
Я пообещал пенять на себя, если умру. И мы с соседом, пропустив для храбрости по рюмке водки, отправились искать его жену.
Не пойдёт…
Написал я юмореску. Отнёс в редакцию. Редактор прочитал её с удовольствием и даже рассмеялся. Ну, думаю, дело на мази. Будут печатать.
Однако редактор вдруг посуровел.
– Не пойдёт, – говорит.
Спрашиваю:
– Почему не пойдёт?
– Ну как тебе сказать, – объясняет редактор, – мелкотемье. Какие у тебя герои? Бездельники, несуны, любители выпить. В эпоху грандиозных реформ надо писать по-другому. Крупномасштабно. И главное, смелее. Такие сейчас времена.
Ну что ж делать. Написал другую юмореску. Крупномасштабно и посмелее. Приношу в редакцию.
Редактор прочитал с интересом. Рассмеялся.
– Хорошо, – говорит, – но… не пойдёт.
– Почему, – спрашиваю, – не пойдёт?
– Ну как тебе сказать… Слабовато. Какие у тебя герои? Бюрократы, приспособленцы, конъюнктурщики. Всё это уже было. Во времена грандиозных социальных взрывов надо замахиваться по-крупному. Невзирая на мелкие недочёты быстротекущей действительности. Такие времена…
Что ж делать, раз
Редактор прочитал. Рассмеялся.
– Недурственно, – говорит, – но не пойдёт. Какие у тебя герои? Коррупция, высшие эшелоны власти. Даже президента кольнул. В эпоху великих социальных потрясений надо быть поскромнее. Ближе к народу, жить его болями и радостями. Такие времена!
Делать нечего. Стал я поскромнее. Ближе к народу. К его болям и радостям.
Редактор, ознакомившись с очередной юмореской, от души посмеялся.
– Здорово, – говорит, – просто великолепно. Но, к сожалению, не пойдёт, потому что во времена великих социальных…
Пришёл я домой. Думал-думал да и написал фельетон про самого редактора.
Редактор прочитал, вроде бы рассмеялся, по привычке. Но вдруг помрачнел и посмотрел очень строго.
– Видимо, не пойдёт, – говорю я, – потому что во времена великих социальных…
– Вот именно, – подхватил редактор, – во времена великих…
– Как хотите, – говорю я. – Не хотите публиковать, отнесу в другую редакцию. Там с удовольствием возьмут.
И, действительно, взяли. И опубликовали.
Только вот редактор со мной после этого не здоровается. Как будто сердится за что-то.
Ну что ж, оно бывает, что люди сердятся друг на друга и даже перестают здороваться. Во времена великих социальных потрясений.
Ёлки-палки
Случится же такое, ёлки-палки! Ради чего, спрашивается, люди бегают, суетятся, что-то достают, чего-то в жизни добиваются…
Накануне Нового года Рашида жена из дома выгнала.
– Иди, – говорит, – купи чего-нибудь к празднику.
Пошёл Рашид в супермаркет, а там товару – глаза разбегаются. Рашид посмотрел на это изобилие, кое-что руками потрогал, кое-что понюхал даже. Он давно уже заметил, люди в эти супермаркеты как в музей на экскурсию ходят. Да и снаружи одно загляденье, кругом офисы, рестораны и ультрасовременные здания банков. Чем больше банков, тем меньше денег. А у некоторых вообще их нет. Но всё равно, банковские здания радуют взгляд изяществом форм и неожиданностью архитектурных излишеств.
Повздыхал Рашид от этого хронического безденежья, как вдруг его осенило – ведь ёлки в лесу бесплатно растут. А Новый год без ёлки – всё равно что брачная ночь без невесты.
Пошёл Рашид в лес, срубил там самую красивую ёлку. Только было взвалил её на плечи, как вдруг слышит крик:
– Руки вверх!
Смотрит: перед ним – лесник. В форме и с ружьём, всё как положено. Ну, Рашид вообще-то такой парень, не теряется ни при какой ситуации.
– С наступающим Новым годом! – бодро воскликнул он. – Вот, передайте, пожалуйста, жене. От её бывшего однокашника, то есть от меня, небольшой сюрприз, этот скромный подарок… – и протягивает ему ёлку.