Миссия выполнима
Шрифт:
Лайм прошел через служебную дверь, быстро переговорил с Чэдом Хиллом в кабинете главного администратора аэропорта, беспрепятственно миновал таможню и занял место в кабине реактивного самолета рядом с военным пилотом за минуту до того, как на аэродром выехала машина. Марио Мецетти вылез возле своей «сессны», которая стояла метров на пятьдесят дальше.
Когда самолет Лайма выруливал на взлетно-посадочную полосу, он повернул голову и увидел сквозь толстое стекло «сессну», которая уже начинала разбег.
Через несколько минут он был в небе, вжатый в кресло возникшей при взлете перегрузкой и чуть опережая «сессну». Летчик поднял машину выше воздушного коридора и стал делать круг в сторону Танжера, пока впереди не появился самолет Мецетти, который, сонно повиснув в воздухе, медленно двигался на северо-восток.
– Держитесь на этом расстоянии, – сказал Лайм. – Для наблюдения его достаточно.
Пилот выровнял курс и занял положение строго позади и чуть ниже «сессны». Для «сессны» это была мертвая зона: пилот Мецетти не мог видеть из кабины их самолет, если бы не вздумал вдруг сделать резкий разворот или воздушную петлю.
«Сессна» уверенно следовала курсом на северо-восток. Она не поднималась выше трех тысяч футов. Лайм, летевший на несколько миль сзади и на пятьсот футов ниже, расстелил на коленях крупномасштабную карту и потянулся к приборной доске:
– Эта штука работает?
– Свободный канал, – сказал пилот и щелкнул тумблером. Лайм водрузил на голову наушники.
– А где кнопка посылки вызова?
– Ее нет. Связь двусторонняя. Просто говорите и слушайте.
Это упрощало переговоры, избавляя от необходимости говорить «прием» в конце каждой фразы. Лайм произнес в закрепленный у губ микрофон:
– Хилл, это Лайм.
– Хилл слушает.
Голос в наушниках был четким, но немного отдавал металлом.
– Вы установили их курс?
– Да, сэр. Я предупредил Майорку.
– Похоже, они изменили планы.
– Да, сэр. Мы к этому готовы.
Еще четверть часа «сессна» летела прямо и на одной высоте, а потом летчик толкнул Лайма коленом.
– Они снижаются.
Лайм вовремя поднял голову от карты, чтобы успеть заметить, как «сессна» легла на левое крыло и опустила нос, плавно опускаясь вниз. Правей самолета лежало море, прямо под ним – береговая линия Испании, слева – вершины холмов; пики Сьерры высотой в несколько тысяч футов сияли на севере. Стало ясно, что «сессна» собирается приземлиться где-то здесь, в горах.
– Хилл, это Лайм.
– Да, сэр. Мы все еще видим его на радаре – постойте, нет, уже исчез.
– Я его вижу. Он сбавляет скорость.
Самолет впереди него по-прежнему делал медленный поворот. Лайм кивнул пилоту, и тот пристроился в хвост «сессны».
– Вы хотите, чтобы мы сбавили скорость, мистер Лайм?
– Нет.
В этой части страны не было коммерческих аэродромов. Если Мецетти планирует сесть на каком-нибудь пастбище, будет трудно приземлиться следом.
– Спуститесь немного ниже, – сказал Лайм. – Когда он сядет, мы заметим место и полетим дальше.
– Хорошо, сэр.
В наушниках раздался голос Хилла:
– Сэр, он получил свой заказ.
– Спасибо.
Вчера Мецетти позвонил в банк и попросил доставить ему назавтра сто тысяч долларов наличными. Хилл подтвердил, что заказ получен. Значит, теперь он должен был выполнить роль курьера и отправился на встречу с остальными, чтобы передать им деньги.
Все это выглядело слишком просто; но Лайм напомнил себе, что они не смогли бы «сесть на хвост» Мецетти, если бы не один-единственный случайный отпечаток пальца, оставленный на выключателе в гараже Паламоса.
«Сессна» скользила над самыми холмами, отклоняясь то вправо, то влево и, похоже, что-то высматривая на земле. Лайм сказал:
– Летите дальше – мы должны сделать вид, что совершаем обычный рейс в Майорку. Не сбавляйте хода и не делайте кругов.
Он спросил в микрофон:
– Чэд?
– Да, сэр.
– Он спускается в секторе джей-девять, северо-западный квадрат.
– Джей-девять, северо-запад, да, сэр. Я предупрежу ближайшие наземные группы.
– Мы летим дальше. Нам нужна смена.
– Да, сэр.
Испанский самолет из Малаги войдет в сектор через четыре минуты, чтобы удостовериться в том, что «сессна» действительно приземлилась. Лайм, обернувшись и прижавшись щекой к окну, бросил последний взгляд на маленький самолет, который спускался к окруженному холмами полю. На краю поля стояли две или три маленькие крестьянские фермы, извилистая дорога тянулась от них к югу в сторону Альмерии.
– Развернитесь над Медом, и летим обратно в Гибралтар.
Самолет мягко коснулся земли и, пробежав до конца полосы, развернулся у терминала, где стояли такси.
Чэд Хилл вышел ему навстречу. Он не мог удержаться, чтобы сразу не выпалить новость:
– Еще одна пленка!
Лайм переспросил:
– Какая пленка?
– Он оставил еще одну пленку на крыше отеля. С таймером и передатчиком, как в тот раз.
– И снова с голосом Фэрли?
– Нет, сэр, теперь это азбука Морзе.
У Лайма кончились сигареты.
– У кого-нибудь есть сигареты?
Один из техников протянул ему пачку. Это был «Голуаз», и, когда Лайм закурил, по комнате быстро распространился ядовитый дым.
Полицейский участок был переполнен; люди из ЦРУ работали над устройством, которое Мецетти оставил на крыше отеля. Таймер был установлен на восемь часов вечера.
Сейчас было около полудня.
Лайм сказал:
– Соберите устройство и верните его туда, где оно лежало.
У Чэда Хилла открылся рот. Лайм сказал сдержанным тоном, почти не выдававшим его раздражения:
– Если трансляция не начнется вовремя, они поймут, что что-то не так.
Чэд Хилл сглотнул. Лайм спросил:
– Надеюсь, вы сделали копии?