Мистер Фермер. Морковка за интим!
Шрифт:
— У стен? — переспросил я, и девушка усмехнулась.
— Странно конечно, но да. Наша победа оказала на жителей такое влияния, что каждый счёл своим долгом ждать и готовиться к новой. Жаль, что только Боба…
— Что с ним? — Не успев испугаться, спросил я, и Хохо, услышав двусмысленность в своих словах, поспешила меня успокоить.
— С ним всё хорошо. Он ведь из семейства Эрла Предателя, после случая с вратами, на совете его решили не допускать к… к патрулю и вратам.
—
— Кобаго тоже настаивал на сохранении его полномочий, и я просила не трогать парня. Но большинство проголосовало против. У Боба забрали оружие и не выпускают за пределы поселения.
Ну блять… отлично. Один из самых перспективных кролли подвёргся гонениям из-за предрассудков толпы и ненависти к его сородичу. Сын за отца не отвечает, так дедушка Сталин сказал, и я, собственно, с этим утверждением полностью согласен!
— Боб хороший парень, я его в обиду не дам. — На мои слова Хохо ответила улыбкой. — Ещё какие проблемы?
— Хищники, их много, они голодные, а кролли и Му не хотят видеть в них живых. Многие считают, что казнить их или дать возможность поедать друг друга, было бы гораздо правильней, чем кормить и держать живыми в ваших стенах.
А вот еда — это проблема. Травоядные не позволят мне кормить хищников на ровне с собой. Да и с моей стороны это выглядело бы как неуважение и предвзятость. От которой и до бунта, и до предательства с отравлением, и сменой власти недалеко. Может попытаться обменять пару пленников на провиант? Вызвать на переговоры хищников, растолковать: Мол, вот мы вам живых, а вы нам корм для остальных. Должны же мужчины хищники заботиться о своих самках? У тех же вроде сейчас брачный период, хотя, как мне кажется, из-за пережитого стресса, цикл может сдвинуться. Да и что делать, если они не согласятся? На что и кого менять мне пленных хищников? Мои воины в бою показали себя на высоте. Враг понёс колоссальные потери, деморализован, разбит, наверное… Может попробовать организовать контратаку? Добить…
От мысли и желания «добить», мне поплохело. Тут же вспомнил, как Му со спины разнёс голову бойкому, израненному хищнику. Нет, добивать мы никого не будем. Геноцид чужих племён не входит в мои планы по покорению мира, я ж блять вам не Гитлер! Ну не любят хищники травоядных, как фашики евреев, что теперь, кончать всех зубастых? Так это и меня тогда придётся ебнуть, я ж всеядный. Кстати, Гитлер вроде тоже был на половину евреем… Блять, не нравится мне, что я начинаю его с собой сравнивать, ой как не нравится! Может реально кукухой поехал из-за этих глюченных снов?
— Кто такой Гитлер и Евреи? — Внезапно спросила меня Хохо, и я осознал, что мыслил в слух.
— А, забудь, ты ничего не слышала… — Попробовал откреститься от произнесенного я.
— Нет, не забуду. Этот Гитлер убивал Евреев… Ранее вы говорили, что испытали боль схожую с той, что испытали хищники теряя родных. То есть, Евреи — это были ваши родственники, а Гитлер убил их всех? — Повысив интонацию, спросила кролли, от чего даже следовавший за нами Обба напрягся. Словно готовясь дать невидимому врагу бой, он, стиснув зубки, состроил воинственную моську и по удобнее перехватил арбалет.
Боже, как всё так обернулось…
— Матвеем, вы величайший из Человече когда-либо мною встреченных! — Гордо выпалила Хохо. Я б сказал единственный из тобою встреченных, но ладно… — Мне тяжело даже представить, насколько был ужасен этот Гитлер, сумевший одолеть ваш народ. Но, будьте уверены, если нам вновь с ним доведется столкнуться, я до конца, до последней капли крови буду стоять рядом с вами!
— И я, вы — герой! — Подтвердил слова матери Обба. Отчего, со стыда, желание пробить себе ладонью череп только увеличилось.
— Не переживайте, Гитлер мёртв. — В принципе, мертв он только технически, в моём мире. Надеюсь, это богиня, щадящая заблудшие души, каким-то хером не запихнула меня в один мир с шизанутым нацистским художником!
— Я знал! Вы убили его? Верно? А после бежали из разрушенного края, где вас больше ничего не держало?! Мама, я говорил, он из-за солёного, Бескрайнего озера! — Заверещал от радости Обба, понимая, что ни с каким сверхсильным Гитлером ему не придётся драться.
— Да-да… — Соглашаясь со всем, что те скажут, пока не сгорел со стыда, поспешил покинуть компанию сумасшедших фантазёров.
— Из-за солёного озера? — переспросила Хохо. — Но как, как ты смог его пересечь?
— На деревянном коне скачущем по волнам… — подыгрывая той, уже не обращая внимания на то, что несу, ответил я и покинул дом.
У меня в планах насчитывалось так много дел, так много разного рода важных построек и даже кое-каких первых предприятий, а я был вынужден играть роль этакого горе-царька, на плечи которого свалилась ноша победителя.
Недосып, комичность возникшей ситуации и лёгкая потерянность спровоцировали появление хорошего настроения. От касаний Хохо в штанах всё зашевелилось, сердцем я радовался за то, что ещё жив, и плевать, что воспалённый мозг привёл мне в пример чёртового Гитлера. Я не он, и точно смогу создать мире без геноцида и тотального истребления всех со мной несогласных. Я наконец-то взял себя в свои костлявые руки и был готов вершить великие дела!
Заняв положение на пне, у вечно кипящего чана с супом, велю подозвать ко мне Боба. Ретивые, верные мне от кончиков длинных ушей и до пяток кролли, приводят заспанного «провинившегося».
— Говорят, Боб стрелял вам в спину! — Шипел привевший того охранник. От части тот был прав. Выстрел Боба, поразившего своего дядю, и вправду был из-за моей спины, да только…
— Спасибо друг. — Поднявшись, протянул тому руку я. Кролли взглянул на меня большими, растерянными и слегка напуганными глазами. — Ты спас меня, защитил врата, убив предателя, а с тобой так жестоко поступили. — Извиняясь, склоняю голову я, и толпа, включая самого Боба, в едином порыве охнула.