Мистер Грей младший
Шрифт:
Как из ниоткуда — появилась Жаклин и потащила меня за руку прочь из комнаты. Та чёрт! Что с ней такое?!
— Жаклин, я хочу веселиться! — заныла я, — Куда мы идём? Ты ведёшь себя очень странно!
— Заткнись и иди за мной! Скоро всё поймёшь! — шикнула она, и начала подниматься на следующий этаж.
— Куда мы идём? Ответишь?
— В твою комнату.
— В мою?
— Да! Хватит допроса, иначе я не выдержу! — зарычала Жаклин, и я решила замолчать.
Наконец, мы подошли к двери моей комнаты
— Иди в свою комнату, и чтобы я тебя не видела не меньше двух часов! — строго сказала она, и открыла ключом дверь. Я пристально посмотрела на Жаклин, и покрутила пальцем у виска.
— Это обязательно? — протянула я, — Я устала, хочу на вечеринку, которую устраивала я, хочу веселиться… Зачем ты притащила меня сюда?
Жаклин сжала губы, накрашенные дорогой французской тёмно-малиновой помадой, которая шикарно смотрелась на её губах, и оттеняла изумительную бронзу её кожи.
— Здесь тебе будет веселее, обещаю, — глубоко вдохнув сказала она. Я смотрела на неё с недоверием.
Она цокнула и закатила глаза, а потом бесцеремонно втолкнула меня в тёмную комнату и закрыла с громким хлопком дверь. На ключ. Чёрт. Что она задумала? Я не собираюсь пропустить всё самое интересное, сидя здесь! Зачем?
Что она удумала?!
— Жаклин! — крикнула я и с отчаянием ударила кулаком в дверь, слушая в ответ стремительно удаляющиеся шаги.
Я прислонилась лбом к двери, и на мгновение плотно зажмурила профессионально накрашенные глаза. Когда я распахнула их, то поняла — кто-то за моей спиной только что включил прикроватный ночник.
— Шшш, — услышала я мягкое шипение, и моргнув несколько раз, я обернулась…
Сердце моё застучало, как молоток, кровь закипела, а руки и ноги поледенели. Я открыла рот, ощущая, как неподвластная слеза скатывается по моей щеке… Он идёт ко мне, приближается… Он здесь. Адам. Адам здесь! Это… Как это возможно, Боже?!
— Адам! — вскрикнула я и кинулась в его объятия.
Сильные, горячие руки, такие родные — в секунду оплели мою талию, а губы поцеловали меня в волосы. Я чувствовала у своего уха его горячее дыхание, я чувствовала свою физическую и моральную хрупкость в его руках. Он. Со. Мной.
Он здесь. Мой Адам.
— Фиби, малышка, — вымученно простонал он, — Как я дьявольски скучал! .. Я точно век тебя не трогал, я почти с ума сошёл… Фиби. Я же сказал, что всё только начинается… Моя Фиби. Моя, — его зубы укусили мочку моего уха, и я, не выдержав, накинулась на его гладко выбритое лицо с жаркими поцелуями.
Он схватил меня за щёки своими большими и сильными ладонями, посмотрел в мои глаза. Его лицо. Больше нет волосяного покрова на этой гладкой ароматной тёплой коже, никакого намёка…Тёмные кудри пострижены, и лишь одна непослушная прядь пала на его высокий
Он разглядывает меня, как лучшую работу да Винчи, а я нуждающимися глазами смотрю на его приоткрытые губы, хочу поцеловать их… Но крепкие руки Адама на моих щеках не позволяют. Я целую его палец, лежащий у моих губ, и кручу головой, чтобы поцеловать и другие…
— Подожди, моя голодная девочка… Дай я хоть посмотрю на тебя, — хрипло пробормотал он, жадно изучая глазами моё лицо, я остановилась, — Какая ты красивая! Какая же ты красивая, Фиби… Каким я всё то время был идиотом, моя маленькая. Скажи мне что-нибудь, Фиби. Не молчи, молю…
— Я так тосковала по тебе, Адам… Я не думала, что мы увидимся так скоро. Ты не звонил мне, не писал, ничего. Я боялась, что ты забыл обо мне, — еле удалось выдавить мне.
Он нахмурился, точно от боли в солнечном сплетении, и покачал головой.
— Нет, Фиби, нет… Я не смогу тебя забыть. Никогда не смогу. Я не звонил, не писал, потому что хотел приехать… У нас так — если две недели не берёшь телефон, то четыре свободных дня тебе положены. Я делал это, ради того, чтобы приехать… Там, в чужой стране, я точно знал три вещи: я хочу к тебе… я хочу тебя… и всё, что у меня есть — это ты. Только ты, Фиби, — он сделал глубокий вдох, и налетел на мои губы с поцелуем.
Мой Адам! Какой он … очаровательный, какой он мой!
Его губы, казалось сейчас поглотят меня всю, а наши языки вели бой без правил. Он так тяжело дышал… Так тяжело.
— Адам, я так люблю тебя, — выдохнула я в его рот.
— И я тебя люблю, моя маленькая девочка, — глядя своими карими глазами в мои, признался он, и мне показалось, что сердце моё разорвётся от счастья.
Адам осмотрел комнату, улыбаясь, не убирая рук от моего лица, приятно поглаживая мои щёки.
— Помнишь, как ты… поцеловала меня здесь впервые? — спросил он, и я ощутила, что краснею, — Ты поцеловала меня, и уже навсегда обрекла себя на меня. Ты сделала меня своим в ту секунду. Но и сама стала моей. Фиби, я должен кое-что сказать, — тяжело вздохнул Адам и положил мою руку на своё сильно бьющееся под рубашкой сердце, — Оно твоё, — серьёзно сказал Адам, — Я не знал, что могу это чувствовать, что могу испытывать дрожь от каждого твоего прикосновения. Но теперь, когда я понял… Никто не сможет полюбить сильнее меня. Единицы знают, какими нежными могут быть самые безбашенные парни, но ты среди них, Фиби. Я покажу только тебе, насколько я нежен… Запомни, если кто-нибудь, когда-нибудь, попытается забрать тебя у меня -я убью. Любого. Для тебя, я готов на всё, малышка. Я люблю тебя, Фиби Грей. Я люблю тебя, — повторил он, и я, чуть было не потеряв сознание, прильнула к нему губами.