Мистер и Миссис
Шрифт:
долго тебе это известно?
– Как только я впервые увидел тебя.
– Вот как, - я откидываюсь на спинку скамейки. У меня нет слов. Мы не так уж и
известны, но время от времени Филипп делал новости для работы. Оскар не первый человек,
от которого я слышала, что Филипп выглядит устрашающе. Он большой парень. Его рост
больше шести футов, он широк в плечах. Никакой худощавости. Я часто сравнивала его с
танком, но это всегда заставляло меня чувствовать себя в безопасности. И опять же, мой
Филипп был всегда нежен. Его глаза никогда не покидали моих. Или покидали? Теперь я не
уверена в этом. Я знаю, он ищет меня. Мне даже пришлось позвонить в полицейский отдел
Нью-Йорка, чтобы он не подал заявление о пропавшем без вести человеке. Затем я заставила
своего адвоката отправить ему документы о разводе. Передать, что я соглашусь на всё, что
он захочет. Я не собираюсь бороться с ним.
После этого я ничего от него не слышала, и мой адвокат сказал, что он ещё не
ответил. Я не настаивала. Я просто хотела побыть в одиночестве как можно дольше. Я всё
ещё пыталась принять тот факт, что я беременна. Я до сих пор была в растерянности. Я сама
узнала об этом только месяц назад.
Время, казалось, сливалось воедино с бесконечными днями печали. Так было до тех
пор, пока я не отпустила всё и не основалась на новом месте.
– Он выглядит ужасно.
– Я не смотрю телевизор и не читаю газеты.
– Чёрт, у меня нет даже телевизора в
крошечной студии, в которой я живу над маленькой типографией. Тем не менее, я не
понимаю, что слова Оскара заставляют меня чувствовать. Счастье от того, что он выглядит
ужасно или раскаяние, потому что я всё ещё люблю его, и мне ненавистна сама мысль
навредить ему, даже если он причинил мне боль.
– Я не могу с собой ничего поделать. Смотрю новости каждую ночь.
– Я собираюсь сказать ему, - отвечаю я, защищаясь. Я не хочу, чтобы он думал, что я
не дам общаться ему с ребёнком, потому что я этого и не посмею сделать. Мне просто нужно
взять себя в руки. Привести мысли в порядок. Я продолжаю думать, что время уменьшит
боль, но я начинаю понимать, что ничего не поможет.
Единственная вещь, которую я знаю - я не буду похожа на мою мать. Она сбежала.
Взяла и оставила меня. Возможно, это не была жизнь, которую я хотела, семья, о которой я
мечтала, но я должна приложить все усилия. Я должна взять себя в руки. Вернуться в город и
сделать то, что я должна сделать, чтобы мы оба были частью жизни ребёнка. У этого ребёнка
будут оба родителя. Я просто надеюсь, что Филипп будет больше заниматься жизнью этого
ребёнка, чем нашим браком.
Это убило бы меня, если бы ощущение новизны, которое дает появление ребенка,
исчезло, как произошло с моей матерью. В любом случае, это было бы лучше, чем вообще не
иметь отца. Мой отец, возможно, и не был совершенным, но он всё ещё оставался моим
папой, в отличие от моей матери. Это уже хоть что-то.
– Не думал, что ты решишься. Просто не спеши. У тебя всё получится.
– С этими
словами он встаёт и бросает коробку в мусор.
Я в этом не так уж и уверенна. Время не помогает, я просто проживаю дни за
рисованием, а потом ложусь в постель и пялюсь в потолок. Отгоняя разные мысли. Я должна
вернуться. Чем скорее, тем лучше.
Убедиться, чтобы всё было готово к рождению ребенка. Работать над тем, чтобы мы с
Филиппом жили нормально.
Заканчивая доедать булочку, я облизываю свои пальцы, прежде чем начинаю
собирать свои предметы искусства. Я кладу всё в сумку, складываю мольберт и помещаю его
под руку. Я достаю телефон и набираю номер, который знаю наизусть. Я не уверенна, хочу
ли,
чтобы
она
ответила.
– Синди Рид слушает, - голос Синди раздаётся по ту сторону, её голос заставляет меня
прослезиться. Я скучаю по ней. Вероятно, она меня убьёт.
– Синди, это …
– Молли! – кричит она в телефон, перебив меня. – Где ты, чёрт возьми?
Я слышу, как кто-то задыхается на заднем плане. Это на самом деле заставляет меня
улыбнуться. Боже, я действительно скучаю по ней.
– Я возвращаюсь домой. Хочу спросить, смогу ли остановиться у тебя, - спрашиваю я,
отступая от тротуара, чтобы пересечь улицу в сторону моей маленькой квартиры. Мне нужно
начать собирать вещи, потому что я знаю, как только я отключусь, Филипп обнаружит меня
и появится здесь. Или ещё хуже, он этого просто не сделает.
Я едва слышу звук машины, прежде чем чувствую, как что-то ударяется об меня,
валит меня на бетон, и всё становится чёрным.
ГЛАВА 4
Филипп
Ощущение моего врезающегося кулака в гипсокартон не даёт ровным счётом ничего,
чтобы облегчить мой гнев, пульсирующий сквозь мои вены, и грусть, лежащую тяжёлым
камнем на сердце. Я очень злюсь, и такое чувство, что это меня всё больше поглощает, я
чертовски напуган, не понимая, что ещё можно сделать. Я в отчаянии, но затем снова
появляется такое ощущение, словно в любую секунду она вот-вот войдёт через эту дверь.