Мистер Нефть, друг
Шрифт:
Дочка и мать теперь разделились и стояли архангелами дознанья за его спиной. Мне захотелось присоединиться к ним третьим, только бы исчезнуть с дивана из-под невидимого взгляда. Но ноги не слушались, словно затекли до бедер.
Наконец Вениамин, проведя мучительно вниз, отнял от лица ладони и протянул мне на них свое лицо. Я взял машинально, но тут же, обмерев, подавившись ужасом, сбросил влажную шкурку на столик.
Хватило сил посмотреть. Лицо оказалось носовым платком, которым он утирался.
– Вы взмокли, промокните лоб, – участливо предложил полковник.
Оленька тоже решила проявить чувствительность. Она с готовностью подалась ко мне со своим – свежим – платком, спасая от брезгливости. Я же решил, что платок пропитан эфиром, и
– Оставьте его в покое, – выкрикнула Ада Львовна.
Вот от нее я сочувствия никак не ожидал... Я тупо-никчемно смекнул, что эксперимент с Ольгой провести мне, увы, не удастся.
– Ну что ж, приступим, – сказал Вениамин Евгеньевич. – Что вам известно о вашем прадеде Иосифе Дубнове?
– Только то, что мой прадед носил это имя.
– Ну, для нас это тоже не новость.
– Догадываюсь...
Вениамин поглядел не на меня, но куда-то внутрь – так смотрит удав на съеденного кролика, который попробовал пошутить.
– Хо-ро-шо, – прерывисто произнес он. – Чтобы не утруждать вас-с. И сэкономить время на сличении версий. Я сам скажу несколько слов. О вашем прадеде. Вам же потом придется дополнить.
«Придется» он произнес таким сложным образом, что «дется» отстояло от приставки на три мучительных мгновенья, и я не сразу понял, что он имеет в виду.
– Прадед ваш был в доле с моим дедом. Они владели тремя ювелирными магазинами в этом чертовом городе. В начале века. Они жили. Не тужили. Так сказать. Были дружны. Но однажды. Ваш предок решил совершить дурной поступок. Весной 1918 года. Он взял большой кредит. Под залог всех магазинов. Вынул особенно ценные предметы и бумаги из сейфа. Заметьте, общего сейфа. Ничего не сказав родному брату. Который ему доверял. Вместе с ценностями пропал один алмаз. Он нас интересует особо. Но об этом позже. Далее – позорное бегство. Вместе с англичанами, спасаясь от поличного. Он якшался с поверенным английской миссии. Спасался он также и от 11-й Красной армии. 11-я Красная тогда накатывала на этот чертов город. Но предок ваш успел ретироваться в Иран. Оттуда – в Англию. Далее – в Америку. В Калифорнии он тоже жил припеваючи. В Апельсиновом графстве. Это под Лос-Анжелосом. Он вновь преуспел. У него завелась ювелирная мастерская на улице Аргуэлло. Занимался скупкой. Владел доходными домами. Тремя. Усадьбой и апельсиновой плантацией в Палестине. Умер в 1967 году. Как вы считаете. Хорошо ли он поступил?
– Простите, вы имеете в виду, хорошо ли он поступил, что умер? – неловко парировал я свое потрясение.
Вениамин Евгеньевич скорбно, как Мария Магдалина, но мужественно, как контрразведчик, уставился в потолок.
Видимо, он пытался на нем отыскать варианты моего спасения.
Потолок был чист, как безмолвие. Спасения мне не нашлось, потому что Ада Львовна, как фурия, которой дали повод, не выдержала и выбежала из-за его спины, чтобы влепить мне пощечину. Оленька бросилась ей вслед – удержать и попыталась повиснуть на ее руке. Рука – подобно хоботу – смела субтильную, но рослую Оленьку и умоляющей куклой бросила мне в затекшие ноги.
Оленька падение свое, как бегун, тянущийся к ленточке, влила в кончики пальцев. Ногти ее жгуче впились мне в лодыжку.
Теперь Аде Львовне добраться до меня было сложнее.
Я испугался не на шутку. К счастью, благодаря ногтям вдруг понял, что ноги снова на месте, резко встал и как ни в чем не бывало стал откланиваться. Это было похоже на то, как сбитая машиной курица, подскочив, бежит прочь с дороги – не зная еще о том, что уже померла...
Вот диспозиция при бегстве. Ольга еще не оправилась; Ада, полоненная собственной инерцией, еще пыталась, нависая над дочкой, хранить равновесие; липкие взгляд и мысли еще не позволили Вениамину Евгеньевичу отвести лицо от плоскости потолка, – а я уже, срочно мямля благодарности за угощенье и гостеприимство, поверх всей этой мизансцены рвусь на бреющем полете к двери, которая оказалась не заперта и от прорыва моего долго трепалась настежь, выплюнув мою милость, как пробку из скандальной бутылки – прочь, долой, туда, подальше и так далее...»
Глава 6
КОНФУЗ
Время от времени Петя подкладывает мне по утрам ксерокопии страниц из разнообразной литературы о нефти. Очевидно, тем самым он хочет усугубить мою заинтригованность этой темой. Две из них меня действительно заинтересовали настолько, что я их подклеил в тетрадку.
1. «<...> Причин тому, что нефть нас интересует в связи с категорией истока, может быть множество. Отсрочив подробное комментирование на последующие главы, сейчас конспективно укажем лишь на некоторые из них.
A) Магия: нефть как вариант “философского камня”, превращающего что ни попадя в золото – деньги. А именно: превращающего в них путем разложения на топливно-смазочные фракции саму нефть, запасы которой по масштабам неизмеримо превосходят количество мусора на всей планете. Также стоит припомнить о нефтеносных алтарях одной из разновидностей зороастрийского культа.
B) Микробиологическая палеонтология: гипотеза о непосредственном участии нефти в генезисе жизни на земле (Pr. Thomas Gold, Cornell University, The Deep Hot Biosphere. Copernicus, An Imprint of Springer-Verlag, New York, 1988). Совсем недавно было открыто существование на очень большой глубине (6 – 10 километров) микроорганизмов из широкого семейства Methanococcus Jannaschi, способных к жизни при температуре минус 185 градусов по Фаренгейту и под давлением 3700 фунтов на квадратный дюйм, не нуждаясь в солнечном свете. Найдено более 500 разновидностей таких микроорганизмов. Вместе с тем выяснилось, что доселе неизвестная форма жизни составляет чуть не половину всей биомассы Земли. Это позволяет предположить не только биогенное происхождение самой нефти, но и то, что первые организмы зародились именно под землей и развились в побочном продукте жизни, а также связать их выход вместе с нефтью на поверхность с генезисом.
С) Психогенный аспект: не много нужно воображения, чтобы представить тип катастрофического сознания, убежденного в том, что человечество будет уничтожено величайшим геологическим катаклизмом. Уверенного, что в геологических пластах сконцентрирована не только чудовищная энергия, носящая материальный характер, но и психическая энергия тех диких эпох, когда создавались эти пласты. Что найдены способы развязывать не только материальную энергию – нефть, уголь, сланцы, руду, но и психическую энергию, сжатую в этих пластах. Что враждебные свету силы готовятся выпустить психическую энергию пластов, лежащих под нами. Да, да – больше всего ее, конечно, в нефти. Нефть – это спрессованная злая воля, сумеречный первобытный мозг, звериная злоба. Чтобы спастись, надо уничтожить нефть, спустить ее в пекло железного ядра планеты. А против известняков нужно выпустить молодую мощную энергию аллювиальных напластований. Именно. Необходимо оцепить кордоном все местности, где есть выходы фосфоритов и нефти. Иначе гибель настигнет человека повсюду. <...>»
2. «Стивен Мак Левкрафт, “Вашингтон Пост”, 11.03.1994
Каспийская нефть могла спасти экономику СССР. Советский Союз, возможно, упустил реальную возможность выжить экономически, отказавшись от глубинных разработок каспийской нефти. К такому выводу в свое время пришли аналитики ЦРУ, предсказавшие, что под Каспийским шельфом кроется одно из крупнейших в мире месторождений нефти. Эти данные были среди документов, рассекреченных ЦРУ несколько дней назад.
Не исключено, что одна из стран, появившихся на карте мира после распада СССР, унаследовала богатства, которых было достаточно, чтобы спасти советскую экономику и, может быть, и СССР. Богатства эти – каспийская и прикаспийская нефть, о наличии которой было известно советским геологам. Однако Москва не пошла на ее разработку – не было на это средств, война в Афганистане опустошала и без того скудную советскую казну.