Мистерия эпохи заката
Шрифт:
Теперь можно было остановиться и выключить огни. Здесь они нас точно не найдут. Татьяна все это время лежала, не задав ни одного вопроса. Я вышел из машины и пересел к ней в салон. Она посмотрела на меня синими глазами. Вы бы видели, какие у нее были глаза!
— Теперь рассказывайте, — потребовала она. — И прежде всего скажите, где мы находимся.
— Во Франции. На юге Франции, у города Каркасон.
— Совсем недалеко от Барселоны.
— Уже неплохо. Который сейчас
— Девять вечера.
— Где мой мобильный телефон?
— Лежит в вашей сумочке. Но я думаю, вам лучше пока никому не звонить. Давайте я вам все подробно расскажу.
— Подождите. Сначала скажите, как вас зовут. Кажется, в аэропорту вы не назвали вашего имени.
— Вы его не спрашивали.
— А сейчас спрашиваю.
— Исмаил. Меня зовут Исмаил.
— Я так и думала. Вы с Кавказа?
— Да. Я азербайджанец. Родился в Баку. Но последние двадцать пять лет жил в Москве.
— У меня с вашим городом связано воспоминание о Муслиме Магомаеве, — улыбнулась Татьяна. — Такой теплый южный город. Это вы привезли меня во Францию?
— Нет. Мы летели самолетом, но он потерпел аварию, и мы сели в Орлеане.
— Не слишком ли много аварий на один день? — усмехнулась Татьяна.
Честное слово, она мне нравилась. Даже в таком состоянии, с переломанной ногой и ребрами. Я с трудом заставлял себя спокойно сидеть. Ведь я помнил ее роскошное тело под простыней. И ее ночную рубашку, под которой ничего не было.
— Это вы меня раздели? — вдруг поинтересовалась она, словно прочитав мои мысли.
Я даже чуть покраснел.
— Нет, вас раздели в английской больнице, в Саттоне.
— Уже лучше, — улыбнулась она. — Значит, меня везли в Испанию и по дороге случилась авария?
— Позвольте, я вам расскажу все по порядку. А вы сами решите, что вам делать и куда нам нужно ехать.
— Договорились. Только я сначала должна позвонить и узнать, как себя чувствует мой сын. Он был с няней, и они должны были вернуться домой.
— Не звоните пока, — попросил я. — Вы даже не представляете, что происходит.
— Хорошо, — согласилась она. — Я выслушаю ваш рассказ. Только поднимите мне голову. Или дайте еще одну подушку. Кстати, почему мы в этой машине? Здесь пахнет горелым железом.
— Это запах сварочного аппарата.
У этой машины срочно вырезали кресла из салона, чтобы освободить место для вас.
— Впечатляет, — согласилась Татьяна.
Я подошел к ней и поднял ей голову, чуть приподняв верхний край носилок. Поправил подушку, нечаянно задев ее волосы. При этом меня словно обожгло. Быстро убрав руку, я вернулся на свое место.
— Рассказывайте, — наконец разрешила она, — и извините,
Она была настоящей королевой во всем. И я рассказал ей все, ничего не утаивая. Было бы глупо утаить что-то от женщины, ради которой я сегодня едва не погиб в самолете и весь день охранял ее от вмешательства нашего прибалтийского «доктора Зло». Она слушала внимательно, не перебивая, иногда хмурилась, иногда улыбалась. Когда я закончил, Татьяна одобрительно кивнула.
— Браво. Вы показали себя настоящим героем. Просто политический детектив. А куда вы дели документы на самом деле?
— Я их спрятал в больнице. Положил в пакет и сдал его на хранение, — пояснил я, сдерживая улыбку. В тот момент я очень гордился собой.
—И решили меня спасти. Похвально. Вы действовали как настоящий рыцарь без страха и упрека. Только у меня к вам три вопроса. Во-первых, куда вы теперь вернетесь? Ведь вас будут искать и у вас могут быть очень большие неприятности. Во-вторых, что вы думаете делать с этими документами? Они ведь не ваши и к вам не имеют никакого отношения. И в-третьих, что будет теперь со мной?
— Я думал, что вы поняли, — пробормотал я в ответ. — Я не собираюсь больше возвращаться в Англию. Документы — это ваша собственность, вы можете распоряжаться ими как хотите; А насчет вас… Скажите, куда вас отвезти, и я отвезу. Только не в Барселону, там нас будут ждать Владик и его люди. Это руководитель охраны Артура.
— Ясно. Но мне нужно именно в Барселону. Там находится моя семья. Вы об этом еще помните?
— Помню, конечно. Но им ничего не угрожает. Они будут искать меня и вас, чтобы найти эти документы.
Татьяна задумалась. Затем попросила меня дать ей сумочку. Вы знаете, что она сделала, когда я передал ей ее сумочку? Вытащила крем-пудру от «Шанель» в такой черной коробочке и посмотрела на себя в зеркальце. Потом убрала, коробочку в сумку и неожиданно спросила:
— Последний вопрос. Ради чего, вы все это делаете?
Я осторожно вздохнул и ответил:
— Не знаю. Возможно, помню мою молодость, студенческие годы…
— Что вы хотите этим сказать? Мы с вами тогда встречались?
— Никогда. Вы были для меня недосягаемой мечтой. Королевой моих грез, — честно признался я, —мы любили вас всем нашим курсом.
Татьяна улыбнулась. Ей было явно приятно это услышать.
—И спустя двадцать лет вы решили меня спасти? Сколько вам лет?
— Сорок два.
—Красивый возраст. — Она опять улыбнулась. — Будем считать, что на этом формальности закончены. А теперь позвольте мне поговорить с няней моего сына и узнать, как они вернулись домой.