Мистерия силы. Трилогия
Шрифт:
– Да-да, конечно.
– И поспеши – нам нужно к осени успеть.
Хазир вдруг задумался и холодно изрёк:
– Да, и ещё: Клавдия убрать, сослать подальше… А впрочем, нет – стереть с лица Земли его совсем, чтоб не было и памяти о нём. На этом – всё. Действуй.
Корнелий кивнул и ответил:
– Я понял всё, мой господин Хазир. Я не заставлю долго ждать. Желаю здравствовать.
Корнелий развернулся и покинул залу.
Хазир уселся поудобнее в кресло и устало закрыл глаза…
…В этот момент среди
…В один из августовских дней в селении Ведов появились странные люди, их было трое. Один из них похож был на паломника, скитальца с бездонным взглядом, полным горечи, какой-то безутешной глубинной печали. Весь вид его бродяжий взывал к всеобщей милости и состраданию. Он был в длинном рубище до пят и с посохом в руке. Два его спутника были моложе и более спокойны в проявлении чувств. А старший их паломник очи к небу возводил и посох свой вздымал, как будто что-то небу говоря в горячем покаянии. Ведруссы, видя это всё, немало удивились.
Один из них спросил:
– О чём ты, странник добрый, так страдаешь? Что мучает тебя?
И он ответил:
– Хочу я Богу радость принести за всех сынов и дочерей, что Землю населяют. Мне был великий Знак и Голос; он говорил, что все мы Ему должны дары преподнести – раскаяться в былых деяньях неразумных и хвалу Ему воздать. Вот, камень этот мой алтарный – тому живое подтвержденье.
И он взял в руку изящный драгоценный камень в обрамлении серебра, что на груди его висел, держась на прочной витой тесьме, и, бережно держа его в ладони скорбной, ведруссам показал. Камень этот уникальный блеснул на солнце, словно вышиб изнутри загадочное, странное сияние.
И старик продолжил:
– Этот камень священный был при мне, когда мне Голос говорил, – он силу Голоса того в себя вобрал и сохранил.
Ведруссов это удивило. Тогда один из них сказал:
– Но все мы здесь живём в блаженстве и любви великой и дел плохих не помышляем. За что ж нам каяться? Ну а дары – вон в тех садах; и хватит их вполне, чтоб радость Богу принести.
Паломник на мгновенье растерялся. Но, стукнув посохом по тверди, вдруг ответил:
– Не знаю, как у вас, но я немало натерпелся, пока дошёл сюда. И по пути в ваш славный мир я встретился с немалым горем. Вы тут живёте в радости, в достатке, не ведая, что там, за гранью вашего пространства, ужасные творятся вещи: людей рабами делают и скот их забирают, и убивают непокорных…
Слеза блеснула у паломника в глазах, и он продолжил:
– Вот потому я к вам теперь взываю: нам нужно всем воздать Всевышнему хвалу и впредь молиться неустанно за всех людей Земли.
Старик паломник замолчал. В его глазах застыли слёзы. Ведруссы тоже все молчали. Впервые они почувствовали себя неловко, неуютно оттого, что они были счастливы, в то время как другие люди где-то страдали
Но тут внезапно появился Свадомир. Он посмотрел на молчавших ведруссов, на странного паломника с двумя отрешёнными спутниками и выдохнул:
– Ну что опять такое? Как ни пройдусь по новой думке – так обязательно подвох! И что за напасть? Но колдовством нас не обставишь. Мы не из брёвен дух тесали, чтоб силу певчую вздымать, в себе единство сохраняя.
И он так посмотрел на паломника, что у того внезапно отвисла челюсть. И Свадомир продолжил:
– Ты чуешь, милый странник? Ты долго эту роль учил?
Старик паломник весь насторожился. Он тут же взгляд отвёл и начал лихорадочно соображать: «Он раскусил меня… Похоже, эти люди читать умеют мысли на ходу…»
И он ответил Свадомиру:
– Я не учился мастерству живого лицедейства. Я лишь ищу участия в делах любви и милости. И я хотел бы повидаться с вашим Ведуном-Хранителем. Он понял бы меня и оценил бы мой скорбный и нелёгкий путь.
– Ну ты хватил старик! – усмехнулся Свадомир. – Я накормить тебя ещё могу и напоить целебным соком. Но чтоб Хранителя к пустому вдруг отвлечь – такое мне и в думах не придёт! Смешно всё это, сам подумай.
– Я не пустой! – вдруг возмутился паломник.
Свадомир тут же ответил:
– Вот видишь, молвишь ты, что не пустой, а так звенишь, как будто бы огромный чан опустошили и по нему с тоски ударили дубиной.
И тут все Веды расхохотались.
В глазах «паломника» блеснул гнев. Он понял: бесполезен дальнейший разговор. Ситуация резко изменилась. Он сделал жест своим спутникам, и все они молча и гордо удалились.
Свадомир посмотрел им вслед; затем окинул взором затихших Ведов и произнёс:
– Ну что затихли? Думку обновляйте.
Один из молодых ведруссов ему ответил:
– Уже новим. Вот только тут заноза странная засела – мешает дело ускорять.
Этот молодой ведрусс подошёл чуть ближе к Свадомиру и тихо произнёс:
– Свадомир, ты что-то говорил про колдовство.
– Ну, говорил.
– Так это был колдун?
– Он самый. Но что с того? Мы тоже не из дуба, – невозмутимо ответил Свадомир. Он в упор глянул на молодого ведрусса и добавил: – Ты голову не грей всей этой клоунадой. Сам я разберусь. А ты бери людей, садитесь в кущи и спевайте. Ну что молчишь?
– Да я подумал – надо бы вниманье завострить, – с некоторой растерянностью ответил ведрусс.
– Придёт черёд – и завострим. А нынче нужно время перепевами заполнить. Ты уяснил?
И Свадомир многозначительно посмотрел на ведрусса. Тот что-то осознал и произнёс поспешно:
– Да, Свадомир, я уяснил. Уже иду я душу успокоить и след перенаправить.
– Молчи, – шикнул на него Свадомир.
– Понял.
– Давай, крути веселье.
Молодой ведрусс направился в сторону сада.