Мистические истории доктора Краузе. Сборник №2
Шрифт:
– Что еще он говорит?
– Мы были здесь с Айли.
– Айли тоже воплотилась?
– Да… м-м-м… я ждал ее. Она не хотела, но… – он снова сглотнул с мучительной гримасой, будто это действие доставляло ему боль, – потом почему-то передумала. Я не знаю почему, а наставник не говорит.
– Что она не хотела? – уточнил Краузе.
– Снова рождаться… – на лбу и над губой выступила испарина, будто Максим испытывал сильное перенапряжение.
– Сколько лет ты ждал?
– Здесь время течет по-другому.
– А сколько лет прошло на Земле?
– М-м-м… получается… больше двухсот лет.
Рука Эриха быстро двигалась по блокнотному листу. Срок, конечно, большой, но в практике Краузе встречались и большие перерывы между воплощениями. А вот что было действительно странно: ни один из предыдущих пациентов не говорил, что мог отказаться или отсрочить новое воплощение. Наоборот, описывали процесс воплощения как неподвластное им действие.
Голый череп наставника поблескивал в отсвете луча, который все еще прокладывал им дорогу. Крупное округлое лицо оставалось без единой эмоции, словно он лишен всяких переживаний.
– Спроси наставника, почему тебя преследуют воспоминания из прошлой жизни, – Эрих замер в ожидании ответа.
Послышался тяжелый вздох. Затем наступила минутная пауза.
– Я… до сих пор не нашел ее. Это плохо. Айли нуждается во мне. Мне нужно ее найти. Э-э-э… нужно это срочно сделать.
Доктор подумал, что все крутится вокруг Айли, будто Максим пришел в эту жизнь только для единственной цели и иных задач не имел.
– Хорошо. Спроси, где тебе ее искать?
С минуту Максим молчал, затем лицо посветлело, он улыбнулся.
– Айли захотела воплотиться рядом с убийцей, чтобы отпустить свою боль и обиду. Наставник говорит, что у нее это не получается. Еще он говорит… что пока мы с Айли были со своими наставниками, убийца уже прожил… м-м-м… четыре жизни.
– А до той жизни, где Айли погибла, вы с ней уже встречались?
– Нет, но после ее гибели мы – парные души.
У подростка сильно задрожали руки. Эрих подсел к кушетке, померил пациенту пульс и давление. Все в норме.
– Что значит парные? – он вернулся в кресло.
– Э-э-э… наставник говорит, что вы-то точно знаете, что это такое. Ведь вы тоже парная душа.
Эрих обомлел. В памяти промелькнул образ жены. Он и Елена? В ответе не было ясности, и Краузе решил углубиться в тему:
– И все-таки… что такое парная душа?
Пациент чуть приподнял брови, будто что-то внимательно слушал. Эрих терпеливо ждал. Прошли мучительные две минуты, прежде чем он снова заговорил:
– Вот оказывается как… хм… Мишель говорит, что когда люди проживают трагическое событие… их души соединяются до тех пор, пока пережитые эмоции не перестают влиять на их судьбы. Иногда на это уходит не одна жизнь. Поэтому по ту сторону они всегда вместе… ждут подходящего момента… и воплощаются. Я хотел новых воплощений… мы ведь с ней молодые души, но ждал Айли.
Про возраст души Краузе уже имел общее представление и не стал заострять внимание.
– А какова твоя роль?
– Я должен ей помочь… если придется даже пожертвовать собой. Это мой перед ней долг. Иначе все будет только усугубляться.
Эрих взглянул на часы, время сеанса вышло.
– Ты можешь уже уходить или у тебя есть еще вопросы к наставнику?
К тому моменту Максим и Мишель обошли город и вернулись к мосту. Максиму стало грустно от того, что пришла пора прощаться. Они вышли из города. Наставник натянул на голову капюшон и шагнул в темноту, а Максим остался стоять перед мостом. Перспектива снова вернуться во временной туннель его пугала.
– Мишель ушел… ему больше нечего мне сказать. Моя жизнь еще не закончилась, подводить итоги рано.
Эрих вывел пациента из гипноза, и пока Максим приходил в себя и пытался осознать то, что увидел под гипнозом, быстро пробежался глазами по записям.
– Итак, вот что мы имеем: тебя звали Тармо, ты жил двести лет назад на территории современной Финляндии в деревне.
– Кюля, – с улыбкой поправил его Максим, после гипноза настроение его изменилось, он заметно повеселел и приободрился, – по-фински это деревня, не важно… большая или маленькая.
– Кюля, – повторил Эрих, подавляя улыбку. – У тебя была младшая сестра Айли, с которой вы парные души. И мы знаем, что Айли в прошлом воплощении умерла от несчастного случая.
– Он ее убил! Вернее… ее убили его безответственность и упрямство, – Максим вскочил на ноги, мгновенно потеряв над собой контроль, и с горячностью продолжил. – Отец просил его не ставить капканы. Наши собаки часто забегали на его участок. Но сосед был злым и нелюдимым. С отцом у них была вражда из-за спорного участка.
– Расскажи об этом, – спокойно попросил Эрих и закинул ногу на ногу.
С тяжелым вздохом Максим плюхнулся на кушетку и прикрыл ладонями пылающие щеки.
– Землю нашему соседу подарил шведский король Густав, за то, что тот разводил породистых лошадей в армейской конюшне. Помогал, так сказать, ратному делу шведов-оккупантов. Земельным наделом наградили, не вникая в границы, и получилось так, что часть нашего участка стала принадлежать ему. В деревне все считали его предателем.
– Как его звали?
– Юнас. Отец его люто ненавидел, всегда держался холодно, но говорил с ним подчеркнуто вежливо. Боялся его спровоцировать. Сосед же бункер распахнет и орет как резаный по любому поводу. Отец часто повторял: «Громкий голос – признак пустоты».
– Похоже, ты очень любил отца…
Максим кивнул.
– Он был лучше, чем нынешний. Тот был честный, открытый, не боялся ответственности. Нотаций не читал, воспитывал собственным примером. Никогда не видел его праздно шатающимся. Всегда за работой или что-то мастерил.