Мистические истории доктора Краузе. Сборник №2
Шрифт:
– Ему предстоит очередная операция… А девочки… – Алексей покачал головой, – нет никаких девочек.
– С кем ты близко дружен? Может быть, их дочери?
На расспросы ушло не меньше часа. Как только Эрих ни разворачивал ситуацию, Алексей стоял на своем: ничего такого, что заслуживало бы его внимания, нет. Подытоживая поиски, Эрих спросил:
– Не хочешь пройти несколько сеансов? Это бы внесло ясность.
– Для успешного погружения в гипноз нужно хотеть быть загипнотизированным, я же не хочу. Мало того… я в это не верю. Нет, в регрессию как таковую я верю, но в рамках прижизненных воспоминаний. Их можно проверить и проанализировать, но прошлые жизни… – Алексей скривился, – не могу сказать, что это шарлатанство в чистом виде, но вопросов очень много.
– А как же десять лет моего опыта?
Мартынов тяжело вздохнул и бросил на Краузе извинительный взгляд.
– Эрих…
– Я тебя понял! – гипнолог вскочил и заходил по кабинету.
– Нет, дружище, дай мне высказаться, мы же за этим здесь собрались. Речь идет о моем здоровье.
Эрих вернулся в кресло, нахмурился и скрестил руки на груди.
– На мой взгляд, у тех, кто успешно проходит гипнотерапию отлично развиты связи между левым дорсолатеральным отделом префронтальной коры и зонами, отвечающими за обработку информации.
– А у тебя эти зоны не коммутируют?! – съязвил Краузе.
– Мой мозг, – Алексей постучал по голове, – единственный инструмент, которым я зарабатываю на жизнь. Что будет, если после регрессии у меня появятся ложные воспоминания? Что будет, если я не справлюсь с пережитыми воспоминаниями и впаду в депрессию?
– Для этого есть я, твой проводник и наблюдатель за ходом сеанса.
– Ты не всесилен. Ты сам говорил, что все пациенты разные и есть риск, что в какой-то момент все выйдет из-под контроля. Взять хотя бы Максима…
– Он в порядке, – Эрих стукнул кулаком по подлокотнику кресла, прерывая на этом полемику, – его просто не пустили во временной туннель.
Диспут с коллегой мог затянуться, а Краузе этого не хотелось, за годы профессиональных споров было столько жарких обсуждений, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Поэтому Эрих ткнул своего сокурсника в плечо и напрямую спросил:
– Неужели тебе не интересно, был ли ты убийцей на самом деле или нет?.. Даже по неосторожности.
Пастырем Мартынова в институте прозвали за правильность поступков и верность идеалам. Он мог заметить, как кто-то швырнул окурок мимо урны, и сделать замечание, а если натыкался на грубияна, то так отчитывал, что тот возвращался пристыженным, поднимал с тротуара предмет спора и выбрасывал точно в урну. Сейчас такую ситуацию представить сложно, но тогда, в конце восьмидесятых, это было реальностью, по которой Эрих в последнее время часто ностальгировал.
– Где ты сейчас принимаешь?
– Здесь, – Эрих показал на кушетку.
– Один? – удивился сокурсник.
– А тебе кто нужен? Анисимова?
– Нет! – рассмеялся Алексей. – Честно говоря, я хотел тебя попросить не говорить ей об этом деле… и так все сложно…
– Даю честное слово!
Алексей нервно разминал пальцы и с нетерпением посматривал на дверь, и Эрих понял, что друг прямо сейчас к сеансу не готов.
– В первую встречу я не ввожу своих пациентов в гипноз, – поспешил его успокоить Краузе. – Это мое правило. Первая встреча ознакомительная. Оценка психотипа, поведенческой модели, наличия желания решить проблему. Я вникаю в суть, понимаю, какие вопросы нужно задавать во время сеанса и где искать решение. Сеанс длится ровно час. К нему я могу добавить пять минут, если воспоминания нельзя прервать немедленно. И еще… – Краузе дождался, когда Алексей поднимет на него глаза. – После регрессии человек смотрит на мир глазами бессмертной души, ты должен это учитывать.
Эрих поднялся с кресла, прошел к книжному шкафу, взял с полки тонкую брошюру и вручил ее Мартынову.
– Прочитай, прежде чем приходить на первый сеанс.
Алексей покрутил брошюру, обратил внимание на фронтиспис с автографом автора, год издания и понял, что это одна из первых книг Краузе.
– Дружище, я читал ее, – с улыбкой поведал он и отдал брошюру. – Не помню наизусть, но основные тезисы еще сохранились в голове.
– Регрессивный гипноз – долгое и трудоемкое путешествие, – продолжил вводить в курс дела Эрих. – Зарубежные коллеги практикуют сеансы по два-три часа, но я ограничиваюсь одним часом. Отсчет времени начинается от полного погружения в гипнотическое состояние. Хотя, конечно, заранее предусмотреть все факторы невозможно, все зависит от индивидуальных особенностей пациента.
Краузе проводил друга до гостиной, где терпеливо ждал его старший сын.
– Жалко этого Максима, – с досадой сказал Алексей, его сын поднялся с дивана, и всей процессией они двинулись в холл.
– Да, он произвел на меня хорошее впечатление.
– Ему светит условный срок. Не представляю, если бы кто-то из моих сыновей попал в подобную ситуацию…
Друзья договорились созвониться в ближайшие дни и попрощались у ворот. Вернувшись в кабинет, Краузе написал коротенькое сообщение Ирине, что беседа с Алексеем не внесла ясности, и попросил набраться терпения. На сообщение Ирина не ответила, но Эрих и не ждал, он знал о ее занятости.
Не успел он сесть за письменный стол и снова углубиться в сбор материалов для книги, как ожил его мобильный телефон. На экране высветилось улыбающееся лицо Ольги, старшей сестры Елены. Неделю назад Эрих сообщил ей, что был на кладбище, обнаружил странную открытку и спрашивал про портрет.
– Эрих, извини, что долго не перезванивала. Мы отдыхали с мужем в Португалии. Получила от тебя письмо и нахожусь в недоумении.
– Правда? Почему?
– Ты спрашиваешь о фотографии… но мы получили ее от тебя по электронной почте за два дня до похорон.
Эрих обомлел.
– Никакой фотографии я не посылал, – категорично выдал он. – Если бы я хотел какую-то определенную фотографию, то сам бы заказал портрет, но Роберт Исаакович дал мне понять, что обо всем позаботится, и я уступил. В тот момент я был не в состоянии думать о какой-то фотографии.
– Мы тоже удивились, но потом взглянули на снимок и поняли, почему ты его выбрал, она там такая… – голос Ольги дрогнул, – задорная и кокетливая. Где ты ее сфотографировал?
Ольга будто не слышала его, и Эрих четко и громко повторил:
– Я не посылал фотографию! У меня нет этого снимка. Я не знаю, кто его сделал! И как ты уже догадалась, меня очень интересует этот вопрос!
Нависла пауза. Ольга не знала, как реагировать на его резкую гневную вспышку, а Эрих с большим трудом заставил себя успокоиться.
– Кому понадобилось посылать нам… хм… от твоего имени… фотографию Елены?
– Не знаю! – Эрих выдохнул и застонал. – Ольга, сверь адрес почты, если это не мой адрес, вышли мне его.
Через пять минут на почту Эриха пришло письмо-переадресация, в котором было вложение – фотография Елены на фоне парижского отеля «Лувр». Краузе переписал электронный адрес в блокнот и откинулся на спинку кресла. В этом отеле они никогда не останавливались, Эрих даже не смог припомнить, чтобы они хоть раз проходили мимо него. Что за чертовщина?