Мистический капкан на Коша Мару
Шрифт:
– Он видит, – подтвердила Наташка, – по ночам с криками вскакивает. Как Архимед. «Эврика!» – вопит, и меня будит. А сам – весь мокрый.
– Потею я, – пояснил Славка, – жарко…
Клим только махнул рукой, призывая этих попугаев-неразлучников к молчанию.
– На сегодня хватит… Когда сможете прийти? Завтра? Послезавтра?
Наташка печально уставилась на гору измазанных в гриме ватных дисков.
– Заказ горит, – быстро перебил её сомнения Клим. – Пожалуйста…
Он преображался в мгновение ока. Во время съёмки был требовательным и безжалостным, иногда доводил девчонок
– Хорошо, – сказала бывшая зомби, переглянувшись с мужем. – В это же время?
Эрика подобрала рассыпавшиеся волосы в тугой хвост. Она смыла грим, и мертвенная бледность лица уступила место золотистому загару. Большие глаза блеснули на Клима задорным ореховым взглядом.
– Знаешь, – сказала она. – Я слышала, в городе недавно открылось очередное праздничное агентство. Говорят, они прекрасно подыскивают помещения и ландшафты для мероприятий. Большая база данных.
– И что? – спросил недовольно Клим. – Им нужны презентабельные фото?
Она покачала головой.
– Не знаю, хотя можно спросить. Я имею в виду, что они могут предложить что-то лучше этого сарая для нашей хоррор-сессии.
– Эри, – вздохнул Клим, собирая аппаратуру. – Ну неужели ты не знаешь, что мы не можем оплачивать услуги агентства? Если бы появилось лишнее бабло, я бы лучше гримёра по договору взял.
– Но что мешает просто поговорить? – Эрика, нисколько не стесняясь, сняла через голову платье, заляпанное глицерино-кетчупной кровью.
Славка отвёл взгляд, а Клим полюбовался аккуратными круглыми грудками в серебристом кружеве белья. Впрочем, Эрика тут же натянула длинную просторную футболку, скрывшую и ажурный лифчик, и тоненькую полоску трусиков. Комплексов у неё не было, просто вечерело и становилось прохладно.
Но она и в растянутой майке выглядела дорого и шикарно. Такая у Эрики была особенность: «королева и в рубище – королева».
– Ну, если ты так советуешь, – пробормотал Клим.
Он почему-то недолюбливал праздничные агентства. Хотя его часто приглашали для съёмки всевозможных дней рождений, корпоративов, свадеб и юбилеев.
Клим считал себя художником, а такая работа напоминала, что основные доходы его фотостудии – именно с подобной халтуры.
Они завезли Славку и Наташу домой, на сонную улицу спального района.
– До завтра, – со значением сказал Клим.
– Ага, – кивнул Славка, хлопая дверцей небольшого фургончика. – Созвонимся.
Старенький минивэн как раз вмещал их четверых, оборудование и необходимый реквизит.
– Мы их замучили совсем, – покачала головой Эрика, провожая взглядом удаляющиеся спины.
С мостовой розовой тенью стекал закат, уступая сцену серым сумеркам. Район затих, коробки многоэтажек поглотили вернувшихся с работы людей. По пустынному шоссе Клим определил, что уже довольно поздно. Усталость, упавшая вместе с темнотой, была не из тех, приятных от хорошо и тщательно проделанной работы. Клим не справился сегодня, они отставали от графика, и это тянуло плечи и сорванную аппаратурой спину неприятной тяжестью.
– Слушай, – разозлился он, – у нас, в конце-то концов, договор. Это после съёмки они – друзья, и я им даже сочувствую, а так-то, как работодатель, оплачиваю все страдания.
Эрика пробежалась массажными движениями по его правому предплечью – тому, что было под рукой.
– Не заводись. Они же не жалуются. Хотя две недели назад ты почти вынудил их страстно трахаться прямо в кадре, а неделю назад в искусственных шкурах они махали топорами, изображая первобытных людей.
Её проворные пальцы двинулись, пощипывая, вверх, посильнее смяли плечи, разогревая вставшие колом мышцы, и так же быстро вернулись к локтю.
– Это была реклама стиральных машин, – рассеянно сказал Клим.
Он уже почти мурлыкал под разгоняющими кровь мягкими поколачиваниями Эрики.
– Концепт – как нам повезло жить в современном мире. Где есть главное – стиральные машины.
– Ладно… – улыбнулась Эрика. – Тут намечается сессия в сети домашних отелей. Если выгорит, заказчик оплатит расходы, будем снимать на выезде – в уютных номерах, бассейнах и на шезлонгах. Заодно ребята пару дней отдохнут на цивилизованной природе. Всё, как мы любим.
– Да? – обрадовался Клим. – Хорошая новость. Почему мне ничего неизвестно?
– Потому что всё на предварительной стадии. И Трусовский…
Вот же чёрт! Клима перекосило от упоминания о Вадиме Трусовском – конкуренте, который спал и видел, как бы перебежать дорогу выгодному и необременительному заказу.
– Не кривись, команда Трусовского тоже кушать хочет, – сказала Эрика. – Нам просто нужно предложить что-то лучшее, чем есть у него.
В первых стадиях переговоров Клим никогда не сомневался. Ни у одной компании-конкурента не было Эрики – его главного преимущества. Большеглазая красавица, не подавляющая своим совершенством. Умница, рядом с которой чувствуешь себя равным собеседником. Душа компании с отменным тактом и чувством юмора.
Конечно, такая целеустремлённая и хваткая девушка, как Эрика, никогда бы не стала надрываться в пяти ипостасях на службе у маленькой фотостудии, если бы…
Если бы не давняя дружба.
Клим и Эрика знали друг друга чуть ли не с младенчества, по крайней мере, ни один, ни другая не помнили, при каких знаменательных обстоятельствах произошло их знакомство. Просто знали всю жизнь. И всё.
Переживали вместе – и первый выпавший зуб, и вызов родителей в школу, и ту драку, где Климу сломали ногу, а Эрике разбили нос. Собственно говоря, никто не заставлял её лезть в свару, она сама ринулась отбивать Клима у местных хулиганов, когда он не стал отдавать им деньги, предназначенные для похода в только что открывшийся 3Д-симулятор.
Азаров с тех пор так и прихрамывал на одну ногу, а с Эрикой всё обошлось, хотя родители боялись, что на тогда уже безупречно красивом лице девочки появится горбатый нос. Когда опухоль сошла, выдохнули с облегченьем – нос останется прямым, и тонкому профилю ничего не угрожает.
– Зачем ты полезла? – спросил чуть позже Клим, ожидая услышать, как она испугалась за него, но Эрика фыркнула:
– Боялась, что ты отдашь им наши деньги.
Ну, конечно… Подруга отчаянно сражалась не за него, а за их общие финансы. Что она и продолжала делать всю жизнь.