Мистический капкан на Коша Мару

Райнеш Евгения

Хер вдруг быстрым и цепким взглядом оглядел комнату, словно желая удостовериться: они в ней только вдвоём.

– Мне кажется, это он подселил эту дурынду сюда. Чтобы следить и провоцировать.

Клим решил не углубляться в детали, но беседу поддержал – отвлечь соседа от шока:

– Зачем ему это?

– Ты только не пугайся, – успокоил Хер Клима. – Но мне кажется, он опять её зовёт…

Клим не понял: кто кого и куда зовёт или подселил, но на всякий случай теперь решил промолчать. И вообще – вечерняя беседа не входила в сегодняшние планы. Хер же продолжил, и речь его вдруг стала

тягучей, как мёд, а интонации – такими же приторными. Клим остолбенел: настолько это всё не вязалось с истеричным визгом, который сосед выдавал на кухне.

– Не могу знать точно, – произнёс Хер, – просто чувствую, всё опять начинается. Он не успокоится, понимаешь?

На всякий случай Клим кивнул.

–У неё – три головы, – задумчиво произнёс сбрендивший Херувим, – и имеет она множество иных имён. Меняется снова и снова, всегда приобретая иную форму. Размер элемента необъясним и неопределим, поэтому не может быть разбит. Только ангел Ринатаель имеет власть над ней…

Всё ещё держа голову неестественно прямо, Хер попытался наклониться к самому уху сидящего перед ним Клима, обдавая странным дыханием. Его нельзя было назвать зловонным, пахло почему-то уксусом. И ещё немного – какой-то химией. Проявителем – когда-то в детстве Клим ходил в фотокружок, и они там учились обрабатывать плёночные фотографии. Вот так и пахло от соседа – чуть выдохшимся уксусом и проявителем.

– Вам нужно поспать, – ляпнул Клим, отодвигаясь от Хера. – Отдохнуть. У вас шок.

– Нельзя спать, – твёрдо сказал тот, пристально глядя Климу в глаза. – Когда засыпаем, мы падаем из-за нашей слабости, потому что нам негде лечь и не за что удержаться, подобно молнии мы падаем, и поджигаем города и поля.

– Ух ты, – ответил Клим. – Ну, надо же.

Что ещё ему говорить? Желание немедленно выпроводить неожиданного гостя теперь стало просто невыносимым. Клим не мог ручаться со стопроцентной уверенностью, но, кажется, до этого удара пепельницей сосед выглядел странным, но всё же не таким безумным.

– У вас шок, – повторил он. – Отдохнёте и завтра будете как новенький.

Как новенький Хер, конечно, уже никогда не будет, но сейчас не стоило ему об этом говорить.

– Не думай, что я сбрендил, – неожиданно мягко ответил сосед. – Это просто мои… заморочки. Я был когда-то… А впрочем, не стоит и вспоминать. Ничем хорошим это не закончилось.

И вдруг улыбнулся. Как-то очень мудро и печально. Сквозь сморщенную мордочку бесполой обезьянки словно проступило лицо совершенно другого человека. Бесконечно уставшего, но красивого и неглупого. Человека, который знает что-то такое, другим неизвестное. И, очевидно, недоступное. Бывший Херувим страдал от того, что вынужден оставаться в одиночестве из-за этого знания.

Клим вдруг задумался: а сколько ему лет? Сосед казался то глубоким стариком, то мужчиной в расцвете сил, лет на пять-семь старше его самого. Он быстро прикинул время. Плакат висел, когда самому Климу было лет десять. Память искажала детские воспоминания, тогда ему казалось, что парень с одеколоном-йогуртом очень взрослый, но умом сегодняшнего профессионала понимал: навряд ли Херувиму тогда исполнилось больше семнадцати-восемнадцати лет.

Что с ним случилось? Впрочем, Клим прекрасно знал, как быстро падают на дно звёзды.

– Понимаю, – прервал его размышления несчастный сосед, – ты очень хочешь, чтобы я ушёл. Не беспокойся, сейчас уйду. Просто захотел тебя предупредить. Будь осторожен, не давай называть себя по имени. И уже сам думай – брать моё предупреждение во внимание или нет.

Он и в самом деле поднялся с дивана. Неуверенно, придерживаясь за спинку, наверное, голова всё ещё кружилась. Климу тут же стало как-то неудобно.

– У меня много дел сегодня, – сказал он, зачем-то оправдываясь. – Если бы не важные дела…

– Конечно, – кивнул Хер, но тут же охнул и схватился за голову.

– Я провожу, – предложил Клим.

– Не стоит, тут идти-то – пара шагов.

Хер отстранил Клима предупреждающим движением и направился, чуть пошатываясь, к двери. Напоследок он ещё раз осторожно повернулся:

– Поверь, я тоже прошёл через несколько кругов ада, поэтому знаю, о чём говорю. И да, ещё раз: я в своём уме. Санитаров не нужно. Там я был.

Скрипнула, открываясь и закрываясь, дверь, затем ещё раз – уже донеслось из коридора. Клим с досадой поморщился: «Знаю я, через какие круги ты проходил. Секс, наркотики и рок-н-ролл…».

Он прислушался. На кухне было очень тихо. И даже почти не пахло рыбой, а, может, Клим уже «принюхался». Наверное, Милочка, протрезвев от осознания, что наделала, ушла в свою комнату. Она всё-таки была вполне нормальной девушкой, в отличие от Хера.

– Чёрт с ними со всеми, – со злостью произнёс Клим.

Хотелось тут же завалиться на диван, зарывшись в поролоновые подушки, но минуту назад здесь сидел пахнущий уксусом и проявителем Хер. Брезгливо скорчившись, Клим отошёл к окну и свалился в массивное кресло. Бухнулся, не глядя, пятясь задницей как рак. Он собирался закрыть глаза и просто ни о чём не думать, но тут же раздался звонок телефона.

– Я договорилась, – сказал мобильник довольным голосом Эрики. – Оказалось, что хозяин агентства видел наш сайт, он даже в некотором роде – твой поклонник.

– Какой сайт? – не понял Клим.

– Наш, который веду, – пояснила Эри. – Где мы продаём остатки от фотосессий.

Она даже не удивилась вопросу. Азаров давным-давно сгрузил на неё все представительские заботы. Вернее, он с самого начала не понимал, зачем им нужен сайт.

– Ладно, – согласился Клим, и тут же задал второй вопрос. – А какой хозяин какого агентства?

– Блин, Клим, – вздохнул мобильник. – Я из-за тебя состарюсь лет на двадцать раньше. Мы же только что говорили. Для подбора места съёмок. Нас завтра ждут. Прямо с утра. Не проспи, ладно? Впрочем, не выключай телефон – я сама тебя часиков в восемь разбужу.

Глава третья. Агентство «Чёрная луна»

Агентство с удивительным для весёлых праздников названием «Чёрная луна» занимало пару кабинетов большого бизнес-центра. Вывеска на прозрачной, но затемнённой двери и в самом деле зловеще сияла золотом на чёрном. Как звёзды на ночном небе. Но освещённые не романтичными взглядами влюблённых, а холодные осколки в смертельном для всего живого вакууме.