Мистификации Софи Зильбер
Шрифт:
— Да, — ответил Альпинокс, — кое-что вижу, только не знаю, что мне об этом думать.
— Это Ис, затонувшая земля Не, в прошлом — любимое место пребывания многих моих подруг. Интересно, попадет ли сюда фон Вассерталь во время своего путешествия по морям и океанам?
— Почему бы и нет? — сказал Альпинокс. — Лучше бы вы сговорились с ним, — прибавил он слегка обиженным тоном.
Впечатление было такое, будто облако, из-за краткой остановки, попало в скопление туч и не может из него выбраться, и Амариллис Лугоцвет была достаточно занята тем, чтобы найти лазейку и поскорей двинуться дальше. Они со своим маленьким облаком опустились чуть пониже, и хотя над проливом гулял сырой, порывистый ветер, им все
Теперь, когда они были уже так близки к цели своего путешествия, можно было позволить себе не торопиться, потому они неспешно плыли к столице, огни которой виднелись вдали.
Облако нависало теперь прямо над вокзалом «Виктория», но Амариллис Лугоцвет принялась высматривать местечко понезаметней — надо было ведь подумать о Зильбере. Она уже различала внизу людей, — здесь, конечно, можно увидеть их и в такой поздний час, — но все они глядели прямо перед собой — то ли от усталости, то ли из безразличия ко всему, что ни находится у них под ногами.
Амариллис Лугоцвет толкнула Зильбера в бок.
— Мы прибыли, — сообщила она.
Саул Зильбер и в самом деде словно очнулся ото сна, протер глаза и спросил только:
— Что мне теперь делать?
— Подождать, пока я не подам вам знак снизу, а потом осторожно спускаться по веревочной лестнице.
Тучи так плотно затянули небо, что ни луны, ни звезд уже не было видно. И пока Амариллис Лугоцвет плавно опускалась вниз вместе с лестницей, держа в руке сумку, она почувствовала, что сыплет мелкий дождик.
Немного погодя Саул Зильбер стоял на том перроне, куда прибывает поезд из Дувра — грохот его уже доносился до их слуха. Когда Альпинокс тоже достиг земли, поезд как раз остановился, из него высыпала целая толпа, в которой вскоре затерялся Зильбер, так и не придя в себя настолько, чтобы попрощаться со своими спутниками. Возможно, он сразу позабыл о них, лишь только его ноги коснулись земли.
— Вот мы и на месте, — с довольной улыбкой сказала Амариллис Лугоцвет, — надеюсь, ваше величество совершили приятный перелет.
Альпинокс вздохнул, — похоже было, что здешний воздух для него слишком плотный и дышится ему тяжело.
— Боюсь, — сказал он, — что теперь я полностью в вашей власти.
Он подал ей руку, и, пройдя через здание вокзала, она вышли в город, уже блекло рисовавшийся в сумраке рассвета.
На маленьком облаке им было все же тесновато, поэтому они с удовольствием воспользовались случаем немного размять ноги и всё шли и шли, словно видели перед собой совершенно определенную цель.
Их особо утонченное телесное устройство позволило им быстро приспособиться к условиям большого города, однако у Альпинокса вид был все еще немного растерянный, и он озирался в поисках чего-нибудь такого, что помогло бы ему скорее освоиться и прийти в себя. Амариллис Лугоцвет закусила губу, сдерживая улыбку, — она слишком хорошо понимала, чего он хочет. И как только они поравнялись с первым уже открытым «пабом», она замедлила шаг и ввела Альпинокса в небольшой прокуренный зал, где сидело пока всего несколько посетителей, по виду довольно опустившиеся типы.
Для начала они выпили по рюмке бодрящего виски, а поскольку в этом заведении завтраком не кормили, удовольствовались поджаренным хлебом. После первой рюмки Альпинокс как будто бы снова стал самим собой.
— Так, значит, вы, почтеннейшая, будете теперь водить меня по этому прославленному городу? — спросил он и с явным удовольствием опорожнил вторую рюмку виски, которую не преминул заказать сразу же после первой.
— Город, конечно, достоин обозрения, — ответила Амариллис, — но я не думаю, что вам требуется моя помощь. Как бы ни был он великолепен, это всего только творение чужан, так что от вашего взора здесь ничто укрыться не может.
После того как Альпинокс выпил вторую рюмку, они опять пустились в путь. Дождик сыпать перестал, но было по-прежнему пасмурно.
Теперь они направились в сторону Сити, немного прошлись по Сент-Джеймскому парку, потом по Грин-парку, пока к Альпиноксу не вернулась способность ориентироваться; тогда они медленно побрели по Пикадилли до площади, а затем по другой стороне улицы обратно.
Внезапно Амариллис Лугоцвет остановилась перед китайским рестораном.
— Клянусь всеми вещами и образами, — прошептала она, — как давно уже я не ела таких кушаний! Мы с вами непременно должны отведать китайской кухни. — И вот она уже потянула его за собой в полутемный зал, украшенный китайскими фонариками и ширмами.
— В Роще Великого Спокойствия… — начала было Амариллис Лугоцвет, после того как присоветовала Альпиноксу, какие блюда заказать. Но что толку — слабый чужанский отблеск того волшебного меню может разве что освежить воспоминания.
Альпинокс рассказал об одном из своих путешествий в Гималаи и о диковинных растениях, которые он находил там даже на самой невероятной высоте. Амариллис Лугоцвет вспомнила, что как будто бы однажды встретила фею, которая была родом из тех мест.
Они невольно заразились настроением этого города и самым дружеским образом болтали о дальних странах, поедая жареную лапшу с большими крабами и салатом из бобовых ростков. Чай, который им подали, снискал их полное одобрение, и когда они наконец опомнились, было уже далеко за полдень. Поскольку им ничего не стоило с помощью тайных сил наколдовать себе полные карманы бумажек — того типично чужанского изобретения, которое повсеместно получило название денег, то они щедрыми чаевыми отблагодарили официанта за внимательное обслуживание и, проведя в этом заведении несколько приятных часов, снова вышли на улицу, веселые и готовые к новым приключениям.
— Я думаю, теперь нам надо идти в Гайд-парк, — Сказала Амариллис Лугоцвет, — если чутье меня не обманывает, Нордвинд ждет нас возле круглого пруда.
— Это значит, что нам следует направиться в Кенсингтон-Гарден, — с чувством превосходства поправил ее Альпинокс. Способность ориентироваться вернулась к нему в полной мере.
— А ведь вы правы, — с улыбкой сказала Амариллис Лугоцвет, — впредь я поостерегусь недооценивать вашу помощь.
Рука об руку они медленно шли по Гайд-парку, мимоходом прислушивались к речам выступавших там ораторов — их предсказания касательно нового мирового пожара у одних слушателей вызывали улыбку, другие с тревогой принимали их на веру; оттуда они перешли в не столь многолюдный Кенсингтон-Гарден. Небо немного очистилось, и в лужах отражалось солнце. Все чаще навстречу им попадались матери с детьми, спешившие воспользоваться для прогулки ясной погодой, гувернантки катили по дорожкам парка высокие коляски с малышами, а детям постарше, которые шли с ними рядом, рассказывали про Мэри Поппинз и Питера Пэна.
Они заметили ее еще издали. Высокая женщина во всем белом, с распущенными волосами, ниспадавшими из-под шляпы, тоже белой и украшенной цветами. Она лавировала в плотной толпе гуляющих, — день был воскресный, — словно танцевала в самозабвении, но никто на нее особенного внимания не обращал. Она походила на одну из тех странных пожилых леди, чьи причуды вызывают у всех снисходительное любопытство, но никого всерьез не беспокоят, однако если бы люди дали себе труд получше приглядеться к этим дамам, то увидели бы, что они вовсе не такие старые, как может показаться по их повадкам.