Мистика
Шрифт:
Ричард Тибалд и Питер Лэмборн в страхе огляделись по сторонам.
— Что это за чертово пекло, где мы? — «угадал» Тибалд. — И какой дьявол нас сюда отправил?
Лэмборн не ответил. Вместо этого он дрожащим пальцем показал в сторону акации. Сначала Тибалд не разглядел, на что указывает его компаньон, но потом глаза его привыкли к ослепительно-яркому свету. В маленьком островке тени, под акацией, стояли две человеческие фигуры и неотрывно на них смотрели.
Один был высокий и ужасающе худой, с продолговатым, как у фараонов, черепом и с кожей пыльного, серо-коричневого цвета. Тибалд чувствовал пристальный взгляд, хотя был уверен, что на этом высохшем лице не было глаз. Второй наблюдающий за ними был больше знаком
Тибалд опустился на землю и уткнулся лицом в колени. Его начало трясти, и чем больше он старался себя контролировать, тем сильнее его трясло. Лэмборн оставался на ногах, он застыл на месте и продолжал в глубоком шоке показывать перед собой пальцем. Он бормотал что-то невнятное, и слезы катились у него по щекам.
Первая львица тихо двинулась в сторону Тибалда и Лэмборна, ее желто-коричневые глаза сузились, за ней появилась еще одна львица, потом еще две или три, пока целая стая не окружила людей. Поначалу зверям было просто любопытно, а потом громкое урчание перешло в рычание, в дикий, угрожающий рык. Один лев, самый смелый в стае, огромной лапой аккуратно, на пробу, тронул Лэмборна. А когда реакции не последовало, лапа снова ударила человека, на этот раз быстрее и сильнее. Почуяв запах крови, ко льву присоединилась вся стая.
Ричард Тибалд поднял к небу неожиданно состарившееся лицо. Львы занялись дико орущим Лэмборном, а трое из них заинтересованно повернулись к Ричарду. В нескольких ярдах вприпрыжку бежали жаждущие объедков шакалы и гиены. Высоко в расплавленном от зноя небе Тибалд заметил собирающихся стервятников.
Клайв Баркер
Потерянные души
Частному сыщику Гарри Д'Амуру уже около сорока лет. У него длинный нос, квадратная челюсть, широкий лоб с морщиной у переносицы и седина в волосах, а еще воспаленные от бессонницы глаза и трехдневная щетина на лице.
Д'Амур постоянно — сам того не желая — оказывается по ту сторону добра. Изменить это он не в силах и потому непрерывно балансирует на грани между Небесами обетованными и адом. Это его судьба, а с судьбой, как известно, не поспоришь.
Глубоко верующий католик, он ведет свою войну в одиночку и тайно. Поле его битвы — улицы Нью-Йорка. Среди немногих его друзей — Норма Пейн, темнокожая слепая ясновидящая, которая никогда не покидает свою квартиру с тридцатью телевизорами. Норма общается с духами, надеющимися с ее помощью попасть в мир иной.
Захламленный офис Д'Амура находится между Сорок пятой улицей и Восьмой авеню. Сыщик раз в неделю бесплатно получает обед из китайского ресторана, что позволяет ему разнообразить свое меню, много пьет, ненавидит толпу и не расстается с пистолетом тридцать восьмого калибра. От сил Зла его защищают многочисленные татуировки-талисманы и оккультные знаки.
Ему не дает покоя событие, которое произошло в пасхальное воскресенье в Бруклине. Именно там, в доме на Викофф-стрит, Д'Амур впервые столкнулся с нечистой силой: рутинная слежка за неверной женой буквально привела его в ад, когда оказалось, что ее любовник — демон. В результате столкновения сил Добра и Зла погибло множество народу, в том числе и преподобный Хесс, который сражался на стороне сыщика, а у Д'Амура появились устойчивый страх перед лестницами и неуемная страсть выслеживать и уничтожать демонов.
Гарри Д'Амур впервые появился в рассказе Клайва Баркера «Последняя иллюзия» (The Last Illusion), опубликованном в шестом томе «Книг крови» (Books of Blood, 1985). Рождественская история, предлагаемая читателю, была напечатана в декабрьском номере журнала «Time Out» за 1986 год. Затем Д'Амур, уже как второстепенный персонаж, встречается в романе «Явление тайны» (The Great and Secret Show, 1989). Через пять лет Д'Амур снова выходит на авансцену в сиквеле «Эвервилль» (Everville), где события приводят сыщика к дому на Викофф-стрит и к поджидающему его там демону.
В 1995 году этот герой (в исполнении Скотта Бакулы) появился в фильме «Повелитель иллюзий» (Lord of Illusions), который поставил по собственному сценарию Клайв Баркер, вдохновленный успехом первого рассказа о Д'Амуре.
То,
По мнению Гарри, дом был не слишком подходящим местом для такого отчаянного парня, как Ча-Чат. Инфернальная братия — народ грубый и неотесанный, спору нет. И все же россказни о том, что они предпочитают жить в полном дерьме или в ледяном холоде, — явные наветы христианских проповедников. Сбежавший демон мог скорее сейчас глушить водку в «Уолдорф-Астории», чем сидеть в таком убожестве.
Но Гарри потому и отправился к слепой ясновидящей, что его внутреннее зрение оказалось бессильным установить местонахождение Ча-Чата. Он признался ей, что чувствует свою ответственность за то, что демон вообще вырвался на свободу. Гарри так и не усвоил во время своих частых стычек с дьявольскими приспешниками, что обитатели ада — гениальные мистификаторы. Как иначе объяснить, что он поверил в ребенка, который попал в поле его зрения именно тогда, когда он направил пистолет на Ча-Чата. Ребенка, который, естественно, тут же исчез в облаке дыма, как только отвлекающий маневр возымел свое действие. И вот результат — сбежавший демон, которого Д'Амур безуспешно разыскивает уже третью неделю.
Между тем в Нью-Йорк пришло Рождество — время исполнения желаний и самоубийств. Толпы людей на улицах, несмотря на то что холодный воздух обжигает, как соль на ранах. Словом, торжество Мамоны. Более благоприятной обстановки для проделок Ча-Чата и представить невозможно. Поэтому Гарри надо было найти демона очень быстро, чтобы тот не смог причинить серьезного ущерба; найти его и вернуть в ту яму, из которой он вылез. В крайнем случае сыщик пустил бы в ход особое обездвиживающее заклинание, которым соблаговолил его однажды снабдить покойный преподобный Хесс. При этом святой отец так запугал Гарри, что тот даже не стал записывать слова. В любом случае оно могло сработать. По крайней мере до наступления Рождества.
В доме на Ридж-стрит было еще хуже, чем на улице. Гарри почувствовал, как ледяной холод сковывает ноги. Он был уже на площадке третьего этажа, когда услышал вздох. Сыщик повернулся в полной уверенности, что это Ча-Чат — демон со множеством глаз и торчащими во все стороны волосами. Но не тут-то было. В конце коридора стояла молодая женщина с изможденным лицом. Скорее всего, пуэрториканка. К тому же на сносях. Больше Гарри ничего не успел разглядеть, так как женщина торопливо сбежала по лестнице. Прислушиваясь к ее шагам, Гарри подумал, что Норма ошиблась. Если бы Ча-Чат был здесь, такой идеальной жертве вряд ли удалось бы ускользнуть и при этом остаться целой и невредимой.
Демона здесь не было. Гарри ничего не оставалось, как обыскивать и дальше весь Манхэттен.
А накануне вечером нечто странное произошло с Эдди Акселем. Он, пошатываясь, вышел из своего любимого бара всего в шести кварталах от магазина на Третьей авеню, владельцем которого являлся. Эдди был пьян и чувствовал себя абсолютно счастливым, и не без оснований. Сегодня ему стукнуло пятьдесят пять. За эти годы он успел три раза жениться и обзавестись четырьмя законными отпрысками, не говоря уже о детях, прижитых на стороне. Его магазин «Аксельс Суперетт» приносил весьма неплохой доход. Словом, жизнь удалась! Мир был прекрасен и удивителен!
Но, господи, какой жуткий холод! И ни единого шанса поймать такси. А вечер словно предвещал начало второго ледникового периода. Похоже, придется идти домой пешком.
Он прошел примерно полквартала, когда — чудо из чудес — увидел такси. Он остановил машину, залез внутрь, и вот тут-то начали твориться странные вещи.
Во-первых, таксист знал, как его зовут.
— Домой, мистер Аксель? — спросил он.
Эдди не стал задумываться над этим посланием Небес. А только пробормотал «да», решив, что это подарок на день рождения, любезно подготовленный кем-то из завсегдатаев бара.