Миттельшпиль
Шрифт:
Пока отряд пробирался по Скагерраку, каждую минуту ожидая атаки миноносцев или подводных лодок, почти никто не спал, в полной готовности находясь на боевом посту по штатному расписанию днем и ночью. Несколько следующих суток прошло почти так же, артиллеристы дежурили в напряжении у своих орудий, готовые открыть огонь за секунды. Наблюдатели закладывали себе в веки желтую ртутную мазь, чтобы как-то притупить резь в воспаленных ветром и напряженным наблюдением глазах. Корабли, однако, двигались по пустынному заливу, не встречая ни одного из обычных в такое время пароходов с грузами и пассажирами. Все словно
Ввиду сложившихся обстоятельств отряд разделился. Броненосная бригада в составе линкоров и броненосцев береговой обороны, в сопровождении пары легких крейсеров и эсминцев возвращалась назад, по пути намереваясь зайти с визитом в Копенгаген. А остальные крейсера, включая линейные, отправились строго на север, в сторону открытого моря-океана, готовые к крейсерским операциям против любого вероятного противника (австрийские силы в колонии Рио-де-Оро таковым рассматривались, но в последнюю очередь, из-за незначительности расположенного там флота — всего два броненосных и два легких крейсера, да несколько миноносцев).
«Желаем счастливого плавания» — просигналил флажками матрос на площадке флагманского линкора «Ингерманланд» уходящим в поход крейсерам и после завершения сообщения, не удержавшись, помахал от себя, просто рукой.
Две громадины линейных крейсеров, в сопровождении одного тяжелого и двух бронепалубных соратников, неторопливо удалялись от маневрирующей эскадры курсом на север. Вдали, почти у самого горизонта наблюдатели русских кораблей заметили дымы, о чем немедленно и доложили вахтенным офицерам.
Стоящий на мостике линейного крейсера «Адмирал Нахимов» его командир, капитан первого ранга Бухвостов, сразу после сообщения о дыме поднял свой бинокль и, осмотрев горизонт, заметил.
— А ведь это, господа, боевой корабль. Угольный. Дымит сильно, так обычные трампы не дымят. Похоже, англичане нас все-таки обнаружили.
— А почему вы, Николай Михайлович, считаете, что это англичане? — удивился старший офицер крейсера капитан второго ранга Владимир Племянников.
— Сами подумайте, Владимир Алексеевич, кому здесь еще быть. Германцам? Они обычно сюда не ходят, кроме как во время учений. Норвежцы? Вряд ли… Хотя, признаю, могут и они свой крейсер «Фрейя» прислать. Если устранили неисправности машины.
— Вот как раз про «Фрейю» я бы и не думал, — усмехнулся Племянников. — Читал отчет нашего морского агента (атташе). По всему получается, что проще полностью машины поменять чем сие недоразумение в порядок привести. Подложили англичане норвегам свинью, да еще за их же деньги.
— А вы лучше вспомните, как сие недоразумение в английском флоте называлось. — улыбнулся командир.
— Подождите-ка, дайте вспомнить, — задумался Владимир. — Якорь чрез семь клюзов! Пандора же!
— Так и есть, — не удержался
Пока шел этот разговор, на флагманском крейсере «Адмирал Лазарев» наконец приняли решение, которое и передали семафором на остальные крейсера. Командующий походом контр-адмирал Небогатов решил продолжить движение той же скоростью и тем же курсом, однако держать котлы в разогретом состоянии, чтобы можно было в любой момент дать полный ход. С наступлением же сумерек предполагалось сначала сменить курс в сторону норвежских берегов, а потом уйти от английских наблюдателей, выключив огни и придерживаясь ночного регламента (т. е. имея только один фонарь направленного света на корме, на который должны ориентироваться задние мателоты).
Через пару часов преследователи наконец приблизились к крейсерам. Это оказалась тройка броненосных крейсеров типа «Кресси». Усиленно дымя, они догоняли русский отряд, стараясь зайти сбоку, очевидно, чтобы внимательно осмотреть тщательно пересчитать корабли. Несмотря на отсутствие признаков подготовки к бою, Бухвостов приказал зарядить орудия главного калибра и противоминные стодвадцатимиллиметровки с правого борта «в виду неприятеля». Англичане маячили справа по курсу, старательно держа эскадренную скорость в те же четырнадцать узлов, как и русские крейсера. Отставать они явно не собирались и постоянно отправляли радиограммы, видимо сообщая об обнаруженной эскадре.
Поняв, что англичане теперь не отстанут, даже несмотря на риск поломки машин или израсходования угольных ям, Небогатов приказал перейти эскадре на экономичный десятиузловой ход, не отменяя, надо заметить, своего прежнего указания. И поэтому, едва начало темнеть, эскадра сменила курс. А в наступившей полной темноте — оторвалась от сверкавших, словно елки, всеми ходовыми огнями англичан.
Теперь крейсерам предстояло проскочить в Атлантику…
Британская империя. Сэндригем. Июль 1909 г.
Эдуард снова болел бронхитом. Этот недуг не оставлял его уже много лет и король почти свыкся с ним, как с неизбежным злом. И даже старался не обращать на обострение своей болезни никакого внимания. Даже когда состояние Эдуарда VII ухудшалось — он крепился, работал в саду поместья в Сэндрингеме. «Какой смысл жить, если нельзя трудиться!» — заметил он однажды своему врачу.
Поэтому и сейчас он ждал приглашенных им гостей, чтобы обсудить ситуацию в мире. Ждал, сидя в кресле и куря сигару, которая, по его уверениям помогала ему при кашле.
Неспешно приближаясь к замку, оба приглашенных Его Величеством важных лица вели неторопливую беседу. Со стороны казалось, что идет обычный светский разговор о погоде, или еще чем-то, принятом в высшем обществе, а вовсе не о судьбах мира. Между тем от этого разговора зависело дальнейшее развитие событий.
— Таким образом, можно констатировать, германцы резко увеличили закупку селитры. При этом они ссылаются на возросшие заказы как русских, так и австрийцев.
— Вы полагаете, что это правда? — скептически спросил Асквит. Премьер-министр знал о некоторых навязчивых идеях Первого Лорда Адмиралтейства и подозревал, что он невольно подгоняет имеющиеся сведения под них.