Младший конунг
Шрифт:
— На этот раз… Нет.
— А раньше?
— Видел. Видел. Она приводила своих людей к нам в деревню. Но я узнал этот корабль. Я его ни с каким не спутаю…
Он умолк, когда глаза херсира оказались совсем близко от его глаз, и холодная синева взгляда викинга парализовала его.
— Именно поэтому ты хочешь, чтоб мой отряд напал на ее отряд? Верно? Отомстить желаешь?
Солгать под его взглядом было невозможно, и парень кивнул.
Казалось, норманна это успокоило. Он обвел взглядом своих людей — кто-то внимательно слушал, кого-то больше занимала каша в котелке.
— Так-так… Женщина, говоришь? Как она выглядит?
— Такая… Высокая. Коротко стриженая, с трудом угадаешь, что баба.
— А ты как угадал?
Парень потупился.
— Дрался с ней, — признался он. — Когда она на меня напала. Я с ней дрался и… рубашку ей порвал. На груди.
Херсир расхохотался, слегка запрокинув голову. Он напомнил того огромного норманна, которого парень видел краем глаза в соседской большой деревне. Норманна, явившегося сказать, что весь этот край отныне будет платить ему дань. Заодно, говорят, он зарубил прежнего владетеля этого края, его сыновей и братьев. О прежнем хозяине крестьяне нисколько не сожалели.
— Забавно. Кто победил в драке?
— Она… Ей помогли…
— Лжешь. С таким, как ты, она и в одиночку могла бы справиться, — с презрением бросил молодой викинг. Он поднялся, не обращая внимания на кашу с салом, миску с которой ему протягивал недавний собеседник. — Да. Мы пойдем в соседнюю бухту. И схватимся с воинами, которые там ночуют. А ты, скотт, пойдешь с нами. И если ты солгал, если там чей-то еще отряд, не отряд Равнемерк, ты пожалеешь, что родился на свет. Не будь я Харальд Эйриксон, если судьба короля Элля [44] покажется тебе завидной. Глаз с него не спускайте! — крикнул он своим людям.
44
Королю Элле, убийце Рагнара Кожаные Штаны его потомки сделали «кровавого орла».
Парня в грязном пледе немедленно схватили под локти и поволокли на аску. Там ему предстояло связанным пролежать под палубой до тех пор, пока Харальду Эйриксону не будет благоугодно его отпустить. Скотт сопротивлялся и потому несколько раз получил по ребрам. Его ногами запихнули под свободно настланную палубу.
Кашу доели с необычайной скоростью. Так умеют есть только мужчины, прекрасно понимающие, что если сейчас они поскорей не запихнут еду себе в нутро, то попросту останутся голодными. Вооружаясь чуть ли не на бегу, они погасили костер водой, собрали вещи и погрузили их на корабль. Еще не развеялась утренняя дымка, когда корабль с оскаленной головой на высоко поднятом форштевне викинги на плечах перенесли на воду, перебрались через планшир бесшумно и быстро, и отчалили. Аска был большой, на двадцать румов.
Стояла тишина, ни одного порыва ветра не тревожило воздуха, и викинги сели на весла. Корабль рванулся вперед, и по бортам зашипели бурунчики, вспениваемые веслами. Мыс медленно приближался.
— Быстрее, — вполголоса крикнул Харальд.
Его услышали все, потому что в утренней мгле, когда затихали птицы, и даже море, казалось, замерло в оцепенении, ожидая прихода рассвета, звуки разносились далеко. Корабль несся вперед, соленые брызги холодом обжигали лица и руки гребцов. У мыса херсир дал знак своим людям, и та половина воинов, которые не сидели на веслах, принялись натягивать брони. Когда они закончили вооружаться, то сменили на веслах тех, кто еще не успел приготовиться к бою.
— Поднажми, — приказал Харальд и потянулся к своему копью.
Хильдрид как раз просыпалась, когда окрик поднял ее на ноги. Дозорных недавно сменили, и они, отдохнувшие за ночь, сразу заметили появление чужого полосатого паруса. Женщина услышала крик дозорного: «Чужак!» и в то же мгновение была на ногах — еще толком не проснувшись, пока ничего не видя, но уже понимая, что ее отряд настигла непрошенная беда. Она прищурилась, присмотрелась — полосатый парус, зубастая голова на высоко поднятом носу; по обводам бортов и размерам Гуннарсдоттер узнала аску. Она с легкостью могла отличить корабль, сделанный в Нордвегр, от свитьотской или датской аски. Эта была нордвегрская.
Викинги не стали метаться — это было не в их привычках. Все они прекрасно знали, что им делать, как поступать. Оружие и доспехи у них всегда были под рукой, и сама Хильдрид порадовалась, что спала в подкольчужнике. Теперь оставалось лишь выхватить из котомки кольчугу, нырнуть в нее и нахлобучить на затылок шлем. За пару мгновений были подобраны все те вещи, которые попались под руку — остальные бросили на берегу — и викинги обернулись посмотреть на Гуннарсдоттер, мол, что будем делать дальше?
— Драккар на воду! — крикнула она, кидаясь к «Лососю».
Она не думала, что викинги способны с такой быстротой спускать на воду корабль. Они подхватили его на плечи, будто он ничего не весил, в мгновение ока столкнули его на глубину, и Хильдрид, которая не успела перебраться через планшир еще на берегу, как она делала всегда, пришлось бежать за кораблем в воду. Она ухватилась за фальшборт, но пальцы соскользнули. Спросонья руки с трудом повиновались ей, да и подтянуться, таща на себе тяжеленный доспех, женщине было очень сложно, особенно если принимать во внимание раны.
Появившийся рядом Альв подхватил ее за талию и, ухнув с натугой, подбросил ее вверх. Гуннарсдоттер буквально вспорхнула на борт драккара и, чувствительно ударившись о планшир, перевалила через фальшборт на палубу. Викинг вскарабкался следом. Он нагнулся, поставил ее на ноги, на миг прижал к себе.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да.
— Руки?
— Работают.
— Держись за мной. Не лезь в драку.
— Сама разберусь.
Драккар отчалил, когда вражеский корабль пересек уже половину бухты и приближался к мелководью. Викинги Хильдрид мигом разобрали весла и расселись по румам. Они управлялись быстро, и вскоре «Лосось» набрал скорость, почти такую же, с какой настоящие лососи прыгают через пороги. Силы можно было тратить без оглядки — воины женщины-ярла не собирались бежать, а лишь встретиться с противником достойно, в нужном им месте, показать, что и они не лыком шиты.
Когда суда сблизились, она разглядела херсира, стоящего на борту аски. Она его прежде не видела, а если видела, то не запомнила. Но его облик напомнил ей о чем-то… О чем-то неприятном. Она привстала на скамье.
— Равнемерк! — крикнул чужой херсир, вызвав ее глубочайшее изумление. Она помедлила, потом кивнула Харальду — викингу, стоявшему к ней ближе всех — чтоб он подошел, и передала рулевое весло. — Равнемерк!
— Что нужно? — крикнула она в ответ, пока шла по проходу между скамьями гребцов и подходила к носовому украшению.