Младший сын Робин Гуда
Шрифт:
Сам Робин Гуд остепенился, разбогател и даже располнел. Они с леди Мэрион жили очень счастливо. У них родилось десять детей: два сына и восемь дочерей! Все десять внешне удались в леди Мэрион — рыжие, кудрявые, веснушчатые и очень красивые. А нравом они пошли в Робин Гуда, потому чего-чего, а скуки в их замке не знали. Всех их крестил отец Бартоломью — бывший Безумец Скарлетт. А у самого старшего, Дика, крестным отцом был сам король Ричард Львиное Сердце! Собственно, Робин Гуд и Мэрион и назвали-то своего первенца в честь короля.
Десятый ребенок Робин Гуда и леди Мэрион, их второй сын, появился на свет поздно: нежданный, но желанный. Его назвали в честь отца — Робин. Его крестным отцом был Маленький Джон. Его прозвали «Маленький Робин». Он-то
У каждого из благородных разбойников Шервудского леса — свой путь…
Впрочем, им суждено было встретиться, и об этом вы тоже узнаете из этой книги.
Но главным все же остается Маленький Робин.
Маленький, щупленький, быстрый и ловкий, рыжий и лопоухий, очень храбрый и слишком честный — иной раз и во вред себе и окружающим — он оказался действительно ГЕРОЕМ!
Глава 2. Как астролог и Малика впервые появились в замке Робин Гуда
Все началось, когда он еще не появился на свет, но все уже знали, что где-то через месяц он точно появится, и леди Мэрион уже могла предсказать, что будет сын — ужасный непоседа, как она говорила.
Робин Гуд хотел сына.
У Маленького Джона — восемнадцать добрых молодцев, и внуков уже столько, что сам дед сосчитать и запомнить всех не может!
А у него — один только Дик… Слишком тихий. Слишком серьезный. Нравом упрямым — в отца, но все равно — для отца непонятный, и с каждым годом все непонятнее. Обычные мальчишеские забавы ему чужды, неинтересны. Охоту не любит. Оружием владеет неплохо — в случае чего, конечно, сумеет себя защитить — но не более того: к военному делу склонности не питает. Дику уже пятнадцать лет, а он даже и не думает о том, чтобы покинуть родной дом, искать славы и приключений! Конечно, Робин Гуд никуда бы его не пустил: единственный сын и наследник — какие уж там приключения! Но хотеть приключений пятнадцатилетний мальчишка должен! Не может не хотеть! А Дик не хочет. У Дика и друзей-то нет, единственный друг — отец Бартольмью: вот чьего приезда Дик ждал всегда с нетерпением, вот с кем мог говорить часами… Больше всего на свете Робин Гуд боялся теперь, что Дик надумает пойти по стопам Безумца Скарлетта и изберет духовную стезю: здесь уже даже родной отец не сможет удержать, не вправе запретить! А что может быть хуже? Единственный наследник! Пусть уж лучше сбегает на поиски приключений! Хотя бы есть шанс, что вернется!
Робин Гуд обожал всех своих дочерей, но очень хотел еще одного сына. И он был счастлив, когда услышал от леди Мэрион о ее уверенности в том, что ожидаемый младенец — именно мальчик. До сих пор леди Мэрион никогда не ошибалась! Робин Гуд был настолько счастлив, что приказал открыть новую бочку эля, присланного братом Туком. Теперь его называли «трактирщик Тук», но для старых друзей он так и остался «братом Туком». Эль был превосходен… Так же как и копченый окорок с брусникой, кролики в грибном соусе, барашек, запеченный в сметане, жареная рыба, овечий сыр, пироги с почками, пироги с грибами, сладкие пироги с яблоками и сладкие пироги с вишней, которые ели, обмакнув в топленые сливки — о, в замке Робин Гуда любили и умели хорошо поесть! Здесь все, кроме детей, хорошо помнили голодные годы — правление принца Джона. А дети знали о них по рассказам взрослых, к тому же у детей Робин Гуда был вообще неплохой аппетит, так что едой здесь не пренебрегали. Все сидели за длинным-длинным дубовым столом — и семья хозяина, и замковая челядь, от управляющего до последнего поваренка: даже разбогатев, Робин Гуд не забыл о том, что такое настоящая справедливость! В огромном камине пылал огонь. У огня грелись двенадцать кошек, живших в замке и иногда — ради развлечения — ловивших мышей. Под столом, в ожидании костей и объедков, сидели и лежали собаки — и породистые гончие, с которыми Робин Гуд охотился, и приблудные дворняги, для которых в этом доме тоже нашлось место. Было очень тепло, и вкусно, и весело, а за стеной завывал холодный ноябрьский ветер, и снег царапал каменную кладку, будто тысячью мелких острых коготков, и от этого еще уютнее казался освещенный зал, еще веселее — застолье. Робин Гуд, сидевший во главе стола, как раз поднял рог с элем и намеревался провозгласить очередной тост за здоровье леди Мэрион и будущего ребенка, как вдруг собаки всполошились, залаяли, и раздался стук дверного молотка, казавшийся далеким, слабым из-за завываний холодного ветра.
— Неужели в такую погоду какой-нибудь несчастный бродит без приюта? — всплеснула руками леди Мэрион. — Скорее впустите его, он наверняка умирает от холода!
— Кого там еще дьявол принес? Если у них недобрые намерения, они пожалеют, что на свет родились! — проворчал недовольный Робин Гуд, вставая из-за стола и снимая со стены меч.
Вслед за хозяином все мужчины и молодые парни, сидевшие за столом, повскакивали с мест и схватились — кто за дубинки, кто за арапники, кто за топоры. Повариха вооружилась кочергой. В конце концов, разбойники встречались во все, даже в самые благополучные времена, и далеко не все из них были так благородны, как разбойники из Шервудского леса!
У двери, бессильно прислонившись к стене, стоял здоровенный молодой парень — он почти ослеп от ветра, лицо было обожжено холодом.
— Чего тебе надо? Чего ты тревожишь в такое недоброе время покой добрых людей?! — угрюмо спросил его Робин Гуд.
— Прости меня, добрый господин, заплутал я, замерз до полусмерти, а тут огни увидел, замок твой… В Ноттингемское аббатство еду. Нанял меня сарацин. Из-за него теперь пропадаю! Пусти согреться, добрый господин, не губи душу христианскую! — жалобно прохрипел парень.
Робин Гуд и сам знал, каково это — скитаться без крова под пронизывающим ноябрьским ветром. Но не позволил жалости взять верх над осторожностью. За спиной гостя, в темноте двора, могла скрываться целая шайка!
— Что за сарацин? Зачем сарацину в аббатство? И сам ты откуда будешь?
— Я Джошуа из Дерби, возчик. Нанял меня, лошадок моих и телегу сарацин, старикашка с девчонкой, тоже сарацинкой. Говорил — ученый он, к аббату Ноттингемскому, отцу Бенджамену едет. Хорошие деньги сулил! Задаток дал! Польстился я, позабыл, что сарацинам доверять нельзя, а ученый — все равно что колдун! И вот теперь из-за этого проклятого сарацина пропадаю…
— И где же твой сарацин с девчонкой? — насмешливо спросил Робин Гуд, совершенно уверенный, что вся эта история — не более чем глупая выдумка глупого разбойника: ну, за чем, скажите на милость, сарацину ехать в святое аббатство?!
— Да в телеге же, там вон! — и парень указал во тьму двора.
Робин Гуд довольно рассмеялся. Он был совершенно уверен, что разбойник постарается выманить их во двор — под ножи и дубинки своих подельщиков! Схватив за ворот рубахи, он рывком втянул парня в дом, прижал к стене, приставил к животу меч. Парень и ахнуть не успел…
— Сейчас пятеро моих людей пойдут во двор. За твоим сарацином… И ежели мне что не так покажется, я тебе прямо здесь кишки выпущу. А потом и дружкам твоим не поздоровится, не будь я Робин из Локсли по прозвищу Робин Гуд!
— Робин Гуд! — восторженно ахнул возчик.
Робин Гуд чтобы проверить двор, выбрал четверых самых крепких парней — и Дика. Конечно, у него сердце замерло, когда сын и наследник шагнул за дверь… Но — пора уже первенцу учиться быть мужчиной, нелегкий это труд!
В темноте, да за пеленою снега — на шаг вперед не различишь ничего. Ветер сразу же задул два из трех взятых факелов.
Дик шел первый, напряженный, как натянутая тетива, сжимая в руке дубинку, ежесекундно ожидая нападения, удара… Он тоже не поверил возничему. Сарацины — они далеко, на Востоке, в жарких краях. И что им делать в Англии? А уж подавно — путь держать в монастырь! Ведь сарацины — все до единого нечестивцы! И если бы еще к какому-нибудь английскому чернокнижнику ехали… Но ведь аббат Бенджамен всем известен своею святостью. Отец Бартольмью — и тот о нем с почтением отзывался! Значит, лжет возчик. Значит… В темноте их подстерегает опасность!