Мне – 75
Шрифт:
А-а, вот первый вариант начала этой книги, отыскался среди файлов. Это я к тому, что написано не вот так с лету, а собиралось медленно и вдумчиво, хотя сам я человек не медленный и не очень вдумчивый, предпочитаю все делать быстро.
Это не продолжение «Мне-65», за десять лет ничего не случилось такого, чего бы вы не знали сами. Это в некотором роде пособие для 75-летних, но еще больше для тех, кто хочет к такому возрасту подойти полным сил и здоровья, ясного ума и высочайшей работоспособности, какой у вас не было ни в 30, ни в 40 лет.
Мне
Это не просто, но в то же время и нетрудно, если знать как. В 90-е это звалось сейчас позабытым «ноу-хау», то есть знаю как. Да, я знаю как.
Мне 75. Битва за молодость
Мне неважно, сколько проживу, мне важно, чтобы работал до последнего дня.
Потому здесь просто свой путь. Но он настолько типичен, что просто противно, ну никакой уникальности. С другой стороны, это прекрасно, потому что смотрю на других и вижу, как надо, что не надо, что изменить, а что оставить.
Иногда в Инете нахожу прекрасные образцы, «как надо», там сразу и говорят: «Смотрите, семьдесят лет, а какая фигура!», но это практически всегда бывшие чемпионы по фитнесу – что продолжают заниматься и по сей день. Почти у всех у них собственные фитнес-клубы, где проводят регулярные занятия, то есть вынуждены себя держать в форме, от этого зависит бизнес.
Я же сам то толстел весьма безобразно, то кое-как сбрасывал вес, а потом набирал снова. Моя работа располагает к этому как нельзя больше: сижу дома, пишу книги, отправлю по имейлу. В издательстве, с которым сотрудничаю уже пятнадцать лет, был всего дважды, и то на праздники, где во дворе устраивали концерты, а в само здание не входил.
На тусовки не хожу, на конференциях не бываю, интервью не даю, совсем не публичный человек, почему бы не растолстеть?
Так вот, толстеть или не толстеть – для меня всегда было неважно. Важно – сохранить высокую работоспособность. Но это, как ни парадоксально, напрямую завязано с весом.
Для меня большой вес – это масса крови, которая ходит по жировым запасам, снабжая их кислородом, вместо того чтобы все отдать мозгу. Сердце у толстяка и худого по размерам одинаково, просто у худого работает без надрыва, а у толстяка пашет так, что дым идет: надо зачерпывать чаще!
Самые худшие на свете спортсмены – писатели, художники и прочие люди свободных профессий.
Эллины говорили, что в здоровом теле здоровый дух, но мне важнее здоровый мозг. Люди живут все дольше, и мы все больше видим вокруг маразматиков, впавших в детство, старчески слабоумных, альцгеймериков, как ни назови, но эта перспектива пугает больше согбенной спины и передвижения с палочкой.
Быть слабоумным идиотом все-таки хуже, чем передвигаться на коляске и блистать эрудицией, памятью и остроумием. Впрочем, еще лучше передвигаться на своих двоих, а то и пробежаться за уходящим троллейбусом.
Именно с этой целью я и строил свою жизнь, и, как результат – я практически единственный писатель, что пишет много и зарабатывает своим трудом на себя и семью, а не рассчитывает на смешную пенсию.
Дожившие до моего возраста писатели в лучшем случае переходят на преподавание, на поучения молодых как жить, а кто-то пишет мемуары о том, как раньше было все хорошо, девушки целомудренные, а сейчас все хреново и молодежь пошла не та.
Но так как я не просто дожил и работаю
Обычно такие книги начинают с того, что, смотрите, каким я был слабым хилым и болезненным, а теперь какой я ого-го!.. Это все сущая правда, именно такие люди и достигают самых заметных результатов.
Об этом я впервые написал в романе «Я живу в этом теле», где описал свой поход в Клуб Советской Армии в 1976 году, когда там состоялся съезд людей, излечившихся от неизлечимых болезней именно своими усилиями, когда медики разводили руками, мол, медицина не всесильна.
Все собравшиеся в зале выглядели моложе своих лет и были моложе, а методы, какими они избавились от тяжелейших недугов, сводивших их в могилы, шокировали бы любого человека с улицы.
Именно там я сообразил, что путей к излечению существует много, нужно только заниматься собой… и все придет! Разные пути, разные способы, но – в результате здоровье, долгая жизнь, ясность ума и даже достаток, как следствие!
Медкомиссию в армию я проходил вместе со своими друзьями по улице, крепкими здоровячками. Тогда не отслужить считалось великим позором, но мне дали белый билет и сказали, что на перекомиссию даже не приходить, со мной все ясно.
Мои друзья на зависть мне все прошли. Отслужили, вернулись орлами, еще более крепкими и накачанными. Увы, им все и так хорошо и легко давалось, теперь в живых нет ни одного, кто от болезней, кто от старости…
Я же, вынужденный и лекарства принимать по часам, выжил и карабкался дальше, дальше, дальше.
К шестидесятилетию накопил с гонораров дикую сумму в восемнадцать тысяч долларов и купил в Южном Бутове однокомнатную квартиру.
С этого момента заканчивается мое многолетнее скитание по съемным квартирам и начинается новый этап жизни.
Сейчас другой мир. Расхожая фраза? Ладно, укажу только на одно отличие, но зато самое важное. Даже не на мой взгляд, а вообще, так как мой взгляд, естественно, самый правильный, вы это понимаете, а кто не понимает…
В детстве, помню, на столбах висели репродукторы, и оттуда денно и нощно неслись бодрые песни, и мы с ними тоже пели с энтузиазмом:
Мы смело в бой пойдемза власть Советов!И как один умремВ борьбе за это!Или другую, не менее бодрую и оптимистическую:
Вперед вы, товарищи, не смейте отступать!Чапаевцы смело привыкли умирать!А вот еще она из таких же жизнерадостных:
Мы светлый путь куем народу,Свободный пусть для всех куем,И за желанную свободуМы все боролись и умрем, умрем, умрем!Сейчас слова «смерть» и «умрем» обывателя повергает в ужас, он и слышать такое не хочет.
Наверх вы, товарищи, все по местам!Последний парад наступает…Врагу не сдается наш гордый «Варяг»,Пощады никто не желает.