Мне давно хотелось убить
Шрифт:
Они вышли из машины и направились к дому, где жил Ангелов, но только с другой стороны.
– Как ты думаешь, сколько прошло времени? – Изо рта Игоря вырвалось облачко пара. Несмотря на раннее утро, все вокруг было серым, словно в этот город вообще не заглядывало солнце. Даже снег казался грязноватым, не говоря уже о мрачных покосившихся домишках. Шубин подумал, что до того, как они въехали в город, снег сверкал белизной, да и небо, несмотря на туман, источало свет. Неужели во всем виноват САМ ГОРОД? Или его жители, вокруг дел которых сгущается воздух и превращается
– Минут пятнадцать. Вполне достаточно, чтобы человек умылся, если он только проснулся, оделся и даже выпил чашку чаю. Семь пятнадцать. Если ему на работу или учебу к восьми, то он должен уже выйти из дома.
Так, беседуя, они дошли до угла дома и остановились в нерешительности. Двор был пуст, не видно было ни одного живого существа.
– У нас в городе обычно в это время все куда-то спешат, кто на работу, кто куда…
– Думаю, что завод стоит.
– Какой завод?
– В М. всего один завод, бывший военный. Он стоит, вот людям и некуда идти. Уверен, что в воскресенье рано утром город оживляется – все торопятся на рынок, занять свои рабочие места. Торговля – это единственное, на чем можно сегодня заработать деньги, чтобы прокормиться.
Из подъезда Ангелова вышла серая облезлая кошка и медленно, переваливаясь с боку на бок, пошла в сторону мусорного бака.
– У нее что-то с мозжечком, смотри, как идет… Того и гляди свалится. Знаешь, Игорь, что-то мне в этом городе как-то не по себе, здесь пахнет смертью…
– Это не смертью пахнет, а канализацией из подвала.
Слышишь, вода шумит? Дом стоит почти на болоте и гниет… Уверен, что в квартирах много мокриц.
– Бр-р-р. – Юля, держась за руку Шубина, вошла с ним в подъезд и стала подниматься по ступенькам.
Увидев знакомую дверь, они остановились. Игорь позвонил. Затем еще несколько раз.
– Он ушел. Он не мог нас видеть, так что предполагать, что он НЕ ХОЧЕТ нам открыть, – глупо. Ты встань так, чтобы соседи в глазок не увидели, что я собираюсь делать… Вот так, хорошо…
Он достал из кармана куртки тяжелую связку отмычек и принялся подбирать их к замку. На это ушло минут десять. За это время ничего особенного не произошло.
В подъезде было по-прежнему тихо и спокойно. Где-то наверху звучало радио.
Наконец раздались характерные звуки открываемого замка.
– Все, порядок. Заходи. – Шубин явно нервничал, хотя и старался держаться уверенно. – Будем надеяться, что нас никто не увидел…
Они вошли в квартиру и заперли за собой дверь.
– Дима, – позвал Игорь на всякий случай, прислушиваясь к жуткой тишине, которая буквально закладывала уши.
– Да нет его, нет… – Юля первой вошла на кухню и, увидев, что на столе нет ни сахарницы, ни чашки, а чайник на плите – она прикоснулась к нему рукой – оказался холодным, удивилась:
– Похоже, что он не завтракал.
Шубин зашел в комнату, в которой они совсем недавно разговаривали с Ангеловым, и осмотрелся.
– Смотри! – услышал он и, обернувшись, увидел на стене, между двумя книжными полками,
– Достань-ка ее фотографию. – Юля сняла портрет и ладонью стерла с него пыль.
Шубин извлек из кармана цветную фотокарточку Дины, которую дал ему ее отец, и сравнил с портретом.
– Иначе причесана, – заметила Юля, – да и цвет волос светлее, но все равно – это она. Слушай, ты не чувствуешь какой-то странный сладковатый запах? У нас так пахло на даче осенью, не то яблоками, не то плесенью…
Да что ты так внимательно рассматриваешь? Ты сомневаешься, что это она?
Дина – худенькая симпатичная девушка со светлыми глазами, копной пышных волос и белозубой улыбкой – смотрела, как показалось Юле, из НЕБЫТИЯ. Она это чувствовала. И эта улыбка смотрелась ироничной и одновременно словно прощальной.
Снимки были сделаны хоть и в разное время, но на ней был один и тот же плотный, облегающий ее шею и плечи свитер. Синий, с редкими оранжевыми полосками.
– Конечно, она, кого бы еще он повесил на свою стену…
– Игорь, следи за своей речью… Он не ЕЕ повесил, а ее ПОРТРЕТ.
– Не придирайся, Земцова… Давай-ка лучше заглянем в другую комнату.
Шубин подошел к двери, взялся за ручку, потянул на себя и, едва она приоткрылась, тотчас захлопнул ее…
Юля, подошедшая к нему сзади, в недоумении остановилась и коснулась его плеча:
– Ты чего? Что-то увидел там? Труп? – Она сказала это просто так, но, заметив, что Игорь, не поворачивая головы, качнул ею в знак согласия, почувствовала слабость в коленях. – Открывай, все равно мы уже здесь…
Это ОН?
Игорь стал медленно открывать дверь, словно давая возможность Юле подготовиться к неприятному зрелищу.
В маленькой комнате, заставленной старой мебелью, на стуле, спиной к ним, сидела девушка в синем свитере с редкими оранжевыми полосками. Она никак не отреагировала на звук и даже не повернула головы. Слегка растрепанные волосы ее были цвета выцветшей соломы. Одна рука ее лежала на столике, заваленном полусгнившими яблоками и покрытыми голубовато-желтоватой пушистой плесенью апельсинами. Рядом с размякшими испорченными фруктами лежали открытые коробки с шоколадными конфетами и большая жестяная банка с «моцартовским» печеньем.
– Что у нее в руке? – Волосы у Юли на голове зашевелились от ужаса. – Ты видишь, что-то серое?
– Это ухо… – ответил дрогнувшим голосом Шубин и тут же услышал сзади грохот.
Глава 6
– Ты сегодня куда-то ездила?
– Возила твоему лучшему другу коньяк и попросила его держать меня в курсе этих обрубков…
– Но у тебя в руках была большая спортивная сумка…
– Крымов, не приставай ко мне, тем более что сумка была пустая, я на обратном пути заехала в магазин и набила ее булками, колбасой и кофе… Какие еще будут вопросы? – Она повернула голову, покоившуюся на плече Крымова, и посмотрела на него долгим взглядом, думая о чем-то своем.