Мне нравится, что Вы больны не мной… (сборник)

Цветаева Марина Ивановна

6

Думали – человек!И умереть заставили.Умер теперь, навек.– Плачьте о мертвом ангеле!Он на закате дняПел красоту вечернюю.Три восковых огняТреплются, лицемерные.Шли от него лучи –Жаркие струны по снегу!Три восковых свечи –Солнцу-то! Светоносному!О поглядите, какВеки ввалились темные!О поглядите, какКрылья его поломаны!Черный читает чтец,Крестятся руки праздные…– Мертвый лежит певецИ воскресенье празднует.4 мая 1916

7

Должно

быть – за той рощейДеревня, где я жила,Должно быть – любовь прощеИ легче, чем я ждала.Эй, идолы, чтобы вы сдохли!Привстал и занес кнут,И окрику вслед – охлест,И вновь бубенцы поют.Над валким и жалким хлебомЗа жердью встает жердь.И проволока под небомПоет и поет смерть.13 мая 1916

8

И тучи оводов вокруг равнодушных кляч,И ветром вздутый калужский родной кумач,И посвист перепелов, и большое небо,И волны колоколов над волнами хлеба,И толк о немце – доколе не надоест! –И желтый-желтый за синею рощей крест,И сладкий жар, и такое на всем сиянье,И имя твое, звучащее славно: Ангел.18 мая 1916

9

Как слабый луч сквозь черный морок адов –Так голос твой под рокот рвущихся снарядов.И вот в громах, как некий серафим,Оповещает голосом глухим, –Откуда-то из древних утр туманных –Как нас любил, слепых и безымянных,За синий плащ, за вероломства – грех…И как нежнее всех – ту, глубже всехВ ночь канувшую – на дела лихие!И как не разлюбил тебя, Россия.И вдоль виска – потерянным перстомВсе водит, водит… И еще о том,Какие дни нас ждут, как Бог обманет,Как станешь солнце звать – и как не встанет…Так, узником с собой наедине(Или ребенок говорит во сне?),Предстало нам – всей площади широкой! –Святое сердце Александра Блока.9 мая 1920

10

Вот он – гляди – уставший от чужбин,Вождь без дружин.Вот – горстью пьет из горней быстрины, –Князь без страны.Там всё ему: и княжество, и рать,И хлеб, и Мать.Красно твое наследие, – владей,Друг без друзей!15 августа 1921

11

Други его – не тревожьте его!Слуги его – не тревожьте его!Было так ясно на лике его:Царство мое не от мира сего.Вещие вьюги кружили вдоль жил,Плечи сутулые гнулись от крыл.В певчую прорезь, в запекшийся пыл –Лебедем душу свою упустил!Падай же, падай же, тяжкая медь!Крылья изведали право: лететь!Губы, кричавшие слово: ответь!Знают, что этого нет – умереть!Зори пьет, море пьет, – в полную сытьБражничает. – Панихид не служить!У навсегда повелевшего: быть!Хлеба достанет его накормить!15 августа 1921

12

А над равниной –Крик лебединый.Матерь, ужель не узнала сына?Это с заоблачной – он – версты,Это последнее – он – прости.А над равниной –Вещая вьюга.Дева, ужель не узнала друга?Рваные ризы, крыло в крови…Это последнее он: Живи!Над окаянной –Взлет осиянный.Праведник душу урвал – осанна!Каторжник койку – обрел – теплынь.Пасынок к Матери в дом. – Аминь.Август 1921

13

Не проломанное ребро –Переломленное крыло.Не расстрельщиками навылетГрудь простреленная. Не вынутьЭтой пули. Не чинят крыл.Изуродованный

ходил.Цепок, цепок венец из терний!Что усопшему – трепет черни,Женской лести лебяжий пух…Проходил, одинок и глух,Замораживая закатыПустотою безглазых статуй.Лишь одно еще в нем жило:Переломленное крыло.Август 1921

14

Без зова, без слова, –Как кровельщик падает с крыш.А может быть, сноваПришел, – в колыбели лежишь?Горишь и не меркнешь,Светильник немногих недель…Какая из смертныхКачает твою колыбель?Блаженная тяжесть!Пророческий певчий камыш!О, кто мне расскажет,В какой колыбели лежишь?– «Покамест не продан!»Лишь с ревностью этой в уме,Великим обходомПойду по российской земле.Полночные страныПройду из конца и в конец.Где рот – его – рана,Очей синеватый свинец?Схватить его! Крепче!Любить и любить его лишь!О кто мне нашепчет,В какой колыбели лежишь?Жемчужные зерна,Кисейная сонная сень.Не лавром – а терномЧепца острозубая тень.Не полог – а птицаРаскрыла два белых крыла!– И снова родиться,Чтоб снова метель замела?!Рвануть его! Выше!Держать! Не отдать его лишь!О, кто мне надышит,В какой колыбели лежишь!А может быть, ложенМой подвиг и даром – труды.Как в землю положен,Быть может – проспишь до трубы.Огромную впалостьВисков твоих – вижу опять.Такую усталость –Ее и трубой не поднять!Державная пажить,Надежная, ржавая тишь.Мне сторож покажет,В какой колыбели лежишь.22 ноября 1921

15

Как сонный, как пьяный,Врасплох, не готовясь.Височные ямы:Бессонная совесть.Пустые глазницы:Мертво и светло.Сновидца, всевидцаПустое стекло.Не ты лиЕе шелестящей хламидыНе вынесОбратным ущельем Аида?Не эта ль,Серебряным звоном полна,Вдоль сонного ГебраПлыла голова?25 ноября 1921

16

Так, Господи! И мой оболПрими на утвержденье храма.Не свой любовный произволПою – своей отчизны рану.Не скаредника ржавый ларь –Гранит, коленами протертый!Всем отданы герой и царь,Всем – праведник – певец – и мертвый.Днепром разламывая лед,Гробовым не смущаясь тесом,Русь – Пасхою к тебе плывет,Разливом тысячеголосым.Так, сердце, плачь и славославь!Пусть вопль твой – тысяча который?Ревнует смертная любовь.Другая – радуется хору.3 декабря 1921

Письмо к Ахматовой

(После смерти Блока)

Дорогая Анна Андреевна! Мне трудно Вам писать. Мне кажется – Вам ничего не нужно. Есть немецкое слово S"aule [35] – по-русски нет – такой я Вас вижу: прекрасным обломком среди уцелевших деревьев. Их шум и Ваше молчание – что тут третьему? И все-таки пишу Вам, потому что я тоже дерево: бренное, льну к вечному. Дерево и людям: проходят, садятся (мне под тень, мне под солнце) – проходят. Я – пребываю. А потом меня срубят и сожгут и я буду огонь. (Шкафов из меня не делают.)

35

Колонна (нем.). (Твоя смерть). Повторение не мысли, а явления, однородную мысль вызывающего. Недаром я Блока ощущаю братом Р‹ильке›, его младшим в святости – и мученичестве. Знаю, что из всех русск‹их› поэтов Р‹ильке› больше всего любил бы Блока. (Прим. М. Цветаевой.)