Мне нужно, чтобы ты ненавидела меня
Шрифт:
— Я думаю, что она сломала руку. Я собираюсь отвезти ее в больницу, чтобы ее осмотрели, — отвечает Эйс. Зак поднимает брови, — на этот раз это была не моя вина, — добавляет Эйс и кладет ключи в карман толстовки вместе со своими руками.
Тео с опаской смотрит на мою руку. — Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой?
Я собираюсь отклонить его предложение, я не хочу портить ему вечер, и по его случайным покачиваниям я могу сказать, что он много выпил, но Эйс отвечает за меня. — Нет.
Эйс подходит к входной двери и оглядывается,
— Почему я должна доверять тебе? Я ударила тебя, а ты предлагаешь отвезти меня в больницу. Откуда мне знать, что это не часть твоего плана мести?
Эйс пожимает плечами. — Ты этого не знаешь, — он поворачивается и продолжает идти к машине.
— Ты должен быть за рулем? Разве ты не пил? — спрашиваю я, когда догоняю его.
— Нет. Я не пил., — одиночный шаг Эйса в два раза длиннее моего, и я ускоряю шаг, чтобы компенсировать это.
— Я все еще не думаю, что тебе следует садиться за руль. Возможно, я сделала тебе сотрясение мозга. Мы оба должны пройти обследование, — говорю я.
Он усмехается. — Меня били и сильнее.
Я в этом не сомневаюсь. С таким отношением, я уверена, что было бесчисленное множество раз, когда у кого-то возникало желание нанести ему хук справа.
Будучи юристом по профессии, мой отец настаивал на том, чтобы я знала, как наносить удары. — Для самообороны, — заверил он меня, когда я попыталась сказать ему, что размахивание кулаков не входило в мой список дел.
Итак, однажды мы провели несколько часов, совершенствуя мою технику в гараже. — Держи колени согнутыми… Двигай бедрами и туловищем, — и самое главное, — держи большой палец снаружи кулака.
Он не упомянул, что удар кого-то со значительной силой, скорее всего, повредит мне больше, чем моему противнику. Это очевидно, по крайней мере, в моем нынешнем случае. Лицо Эйса сделано из железа. К тому же я навеселе, и, возможно, поэтому решила, что закрыть глаза будет правильным решением.
Эйс открывает пассажирскую дверь белой Субару Зака и ждет, пока я заберусь внутрь.
— Полагаю, рыцарство не умерло, — замечаю я, переводя взгляд с него на дверь. Его лицо не меняется. Вместо этого он идет к водительской стороне.
— Подожди, — кричу я, — я поведу, — я протягиваю руку за ключами.
Эйс смотрит на руку так, словно у меня выросла третья. — Ни за что.
— Эйс… — начинаю я, не зная, как объяснить свою дилемму, — э-э, я… я не могу быть пассажиром в машине ночью.
Это звучит безумно, и я стараюсь избегать подобных ситуаций. Я ожидаю, что Эйс рассмеется или посмотрит на меня как на сумасшедшую. Я готовлюсь к тому, что он начнет задавать вопросы, и мой разум начинает выстраивать ложь.
— Хорошо, но я не могу позволить тебе вести машину одной
— Где твой мотоцикл? — спрашиваю я.
Он указывает на противоположную сторону улицы. — Но ты на самом деле сумасшедшая, если думаешь, что я позволю тебе приблизиться к рулю моего байка. С одной рабочей рукой и пьяной, — подчеркивает он.
Я поднимаю на него глаза, его задумчивый взгляд устремлен на меня с любопытством. Я не пьяна, возможно, навеселе, но спорить с ним нет смысла. — Ты поведешь, — заявляю я.
— С мотоциклами все в порядке? — он вопросительно поднимает брови.
— Все в порядке, только не машины ночью, — уточняю я.
Он кивает и снова не спрашивает, почему. Мы направились в сторону его мотоцикла, в конец улицы.
— Я еще раз прошу прощения. Удар, он предназначался не тебе, — чувство вины поглощает меня. Если быть совсем честной, я, возможно, фантазировала о том, чтобы ударить его с тех пор, как впервые встретила его, но я никогда не думала, что сделаю это.
— Нейт, не так ли? — спрашивает он.
— Что?
— Удар, он предназначался Нейту?
— Ты его знаешь? — я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Эйса. Это последнее, что я представляла себе сегодня вечером, нормальный разговор с ним.
— Нет, я случайно услышал, как ты произнесла его имя.
— О, точно…
Мы молча идем по улице, и звуки музыки затихают с каждым шагом. Моя рука пульсирует, и я прижимаю ее к груди. Я не думала, что эта ночь приведет к такой ситуации.
— Поскольку ты даже не ударила того, кого намеревалась, я предполагаю, что удар кулаком — одно из твоих самых слабых мест, — говорит Эйс.
Я прищуриваю глаза. — Поскольку ты воспринял это с достоинством, я предполагаю, что ты привык получать удары.
Эйс останавливается перед своим мотоциклом, который темного черного цвета, а на сиденье лежит шлем. Неудивительно, что он припарковался так далеко.
Он ухмыляется, тень его ямочки видна под уличным фонарем. Он надевает шлем мне на голову, и ветерок доносит до меня запах его лосьона после бритья. Я резко вдыхаю.
Он плавно забирается на байк, и я следую его примеру, перекидывая ногу через него и кладя рабочую руку на плечо Эйса для поддержки. Он наблюдает за мной с удивлением и, возможно, немного с нерешительностью. Я не могу сказать.
Мотоцикл с ревом оживает, и я обхватываю одной рукой талию Эйса для поддержки, не чувствуя ничего, кроме мышц. Вместо того, чтобы этот жест казался странным и неловким, все в порядке.
К счастью, моя рука не так уж плоха, просто небольшой перелом на костяшке пальца. Эйс ждет, пока меня осмотрит доктор.
— Вы, должно быть, сильно ударились обо что-то, — заявляет доктор. Он перевязывает мне руку и говорит, что она заживет в течение трех недель, но я должна ограничить ее использование.