Мне приказал ОН
Шрифт:
– Верно. Хоть я и не видел, куда они летят, но верно...
– Во, видишь, - тыкает в меня ложкой Лешка.
– Ты ему верь...
– Скажешь, что я не прав?
– удивляется тыловик.
– Вы даже стрелять то из пистолета не умеете, не то что из пушки палить. А я... могу. Мишень до войны... всю в центре... разносил. Спорим, что слабо, всадить обойму в ствол дерева, за десять шагов.
– Спорим, - тупо смотрит на него Лешка.
– На бутылку. Серега, возьми бутылку со стола и пошли наружу,
Мы выползаем из землянки и пытаемся по скосу оврага забраться на верх. Это нам удается не всем. Лешка катится вниз.
– Где, ты, Корявый..., помоги, - кричит он.
Появляется его денщик и мой Пашка, они подхватывают Лешку и их помощью, он ползет по склону оврага. Я и интендант уже стоим на верху и закуриваем "махру", свернув большие " козьи ножки".
– У тебя дружок, во мужик, - майор задирает вверх большой палец, - в городке сразу учуял где колбаса, а где водка...
– Я уже здесь..., - показалась голова дружка.
Лешка встряхнулся, как петух, отстранил денщиков и твердо пошел к яблоням.
Я всегда восхищался его способностью собираться. Вот и сейчас, кажется был как размазня, а теперь пошел трезво, как на параде.
– Где твое дерево?
– Лешка с удивлением рассматривает сад.
– Вон старая яблоня, - усмотрел майор толстый ствол.
Интендант подводит нас к яблоне и отсчитывает от нее, сбиваясь на счете, десять шагов.
– Вот от сюда.
Мы собираемся за невидимой чертой. Лешка вытаскивает из кобуры пистолет Токарева и, собравшись, стал твердой рукой наводит ствол на цель. Раздается семь выстрелов и видно, как отлетают от яблони, крошки коры.
– Видал. Бутылка с тебя.
– Сейчас пойду проверю, говорит интендант и плетется к яблоне. Точно, орет он через некоторое время.
– Ну ты даешь, парень. Спустимся вниз, бутылка твоя.
– А у нас здесь есть еще одна. Серега, где наша..., - Лешка сразу обмяк и прислонился к соседнему дереву.
Я достаю из кармана только что начатую бутылку.
– Ребята, по кругу.
Каждый прямо из горлышка, делаем по несколько глотков этой дряни и передаем бутылку следующему. Лешка оторвался от горлышка и тут же пристает к майору.
– А вот спорим, что я попаду в бутылку на голове моего денщика?
– Врешь, рука дрогнет. Я ставлю флягу спирта, что промажешь...
– Корявый, поди сюда, - зовет своего денщика Лешка.
– Мы сейчас стрелять бутылку будем. На, пей все что там есть, освобождай ее.
Бедный парень давиться, но допивает все до капли и начинает хмелеть.
– Пошли под яблоню, я тебе на голову поставлю бутылку.
– А зачем?
– Стрелять ее буду...
– А это... Ну...
– Не боись. Я не промажу.
Он, пошатываясь, ведет парня к дереву, скидывает с его головы ушанку и ставит на еще не подросшие волосы, бутылку. Потом подходит к нам.
– Лешка, лучше не надо, - прошу я его.
– Испугался.
– Да.
– Такой большой, а все чего то боишься.
Лешка вскидывает пистолет, я зажмуриваю глаза. Разлается выстрел. Открываю глаза и вижу лежащего Корявко на полу оттаявшем снегу, рядом валяется не разбитая бутылка. Хмель мгновенно вылетел из головы. Я бросился к денщику. Большие вылупленные глаза покорно смотрели в небо, небольшая дырочка во лбу, говорила, что Лешка попал не туда.
– Ну чего там?
– раздается сзади голос Лешки.
– Пусть не придуривает. Эй, Корявый, вставай. Тоже мне солдат, от страха без памяти свалился.
– Ты его, убил, Леша.
– Врешь.
Но уже лицо у Свищева стало меняться, оно побледнело и я тоже чувствую, что хмель исчез. Интендант пятится к оврагу.
– Стой, - кричу я ему.
– Ты свидетель, никуда не уходи. Лешка, отдай мне пистолет.
Я отбираю у него оружие и, прихватив майора, мы все спускаемся на батарею.
Звоню по телефону к пехоте и прошу их подсоединить меня к командиру нашего полка.
На позицию сначала прибыл командир полка, потом особист дивизии и начальник штаба дивизии. Началась разборка. Меня, майора и Пашку заставили писать объяснения. Лешку под охраной, держали отдельно в моей землянке и никого к нему не допускали. Только под вечер все уехали. Свищева и интенданта увезли с собой.
Май 1942 года.
Наступление захлебнулось. Немцы ударили с юга, под Барвенковский выступ и сразу отрезали большое количество войск в котел. Мы были на северном направлении и поэтому успели смыться. Хорошо еще, что у меня было много тощих лошадей, они вытянули орудие из оврага и мы покатились на восток к городу Изюм. Наш артиллерийский полк задержался здесь, командование решило удержаться на старых позициях, вырытых перед началом Харьковского наступления.
Но мне уже в этом сражении участвовать не пришлось.
– Марков, лейтенант Марков, - орет посыльный.
– Чего тебе?
– я высовываюсь из окна хаты.
– Вас в штаб.
– Всегда так. Только пожрать надо, тут катись в штаб. Пошли, Пашка.
Кругом деревья в садах буйно покрыты белыми и нежно розовыми цветами. Мы идем и вдыхаем едкие ароматы вишен и черешни. У домика нач штаба, Пашка присаживается на скамеечку, а я вхожу в дом. В комнате четыре человека. Начальник штаба, неизвестный капитан в новенькой форме и два автоматчика. Автоматы еще в новинку в наших местах, поэтому я задерживаю на них взгляд и вытянувшись, собираюсь доложить о своем прибытии