Мне скучно без Довлатова

Рейн Евгений Борисович

* * *

Автора «Алмазов навсегда» с его пристрастиями, поступками, свойствами, описанными в литературе при жизни героя, этого летописца со своей былью, сохраняемой, «словно за пазухой у Эккермана», можно принимать и не принимать. Я всецело принимаю Евгения Борисовича и отношусь

к нему с нежностью, которую было бы трудно скрыть. Позволю себе личную ноту: я принадлежу к числу друзей Рейна с ощутимым стажем. Конечно, у знаменитого нашего поэта немало разнообразных и близких друзей, и вряд ли найдется хоть один личный враг. Самым важным человеком для Рейна всегда был непосредственный сосед и собеседник. Способность путника прилепиться душой к встречному или попутчику, умение не только говорить, но и слушать и слышать, беспредельная терпимость, которой мы, грешные, лишены, доброта и человечность, веселый нрав, буйная фантазия, поэзия отношений при суровой правде обстоятельств — все это обеспечивает Рейну любовь окружающего человечества. В общем-то народ должен позаботиться о своих поэтах (настоящих мало), не все же им варить суп из топора… За годы изменился социальный статус Е. Б. Рейна, но образ жизни в основном остался прежним.

Я многому у него научился. Подействовали на меня не только и не столько стихи. Неисчерпаемая личность Евгения Борисовича значительней изобильных плодов его творчества, которое еще сулит нам многое… Рейн с широким гостеприимством распахнул передо мной врата своей вселенной, и я прошел круги и узрел миры, к которым дотоле не имел доступа. Благодарную любовь я решился выразить в стихотворении «Сатурналии»:

Словно Африкой переболев И вернувшись в родные пенаты, Выступает дряхлеющий лев, Неудачливый, одутловатый. Закативший прощальный скандал И давно опоздавший на поезд… Но хмелеющий дух разудал, И трезвеющий голос напорист. На толкучке он горькую пьет, Закусивши растоптанной сливой, Всласть читает часы напролет Этот бред и шальной и счастливый. Словно флот сновидений и смут В плеске жизни и нежной и глупой, И холсты Эрмитажа плывут, И Тишинского рынка халупы. Пшик продать, перещупать пальто И раскатистым смехом залиться Под высоким шатром шапито, Под расшатанным небом столицы. Подновляется зелень водой, И цветут уцененные шляпы… Ну, а спутник еще молодой, Что ему этих покеров крапы! Кто же знает, что в стуке сабо, На развале вселенского тлена Только дружба со старым Рембо И осталась еще у Верлена.

Михаил Синельников.