Мне скучно без Довлатова
Шрифт:
Ведь школьной формы еще не было?
— Да, ходили кто в чем. Хотя существовала школьная мода: кофточки-«москвички» на кокетке и клешеобразные брюки. У меня даже году в 50-м были штаны от настоящего морского обмундирования — предмет гордости. Огромное влияние на моду, конечно, оказала война. Многие ходили в остатках военной формы — гимнастерках, галифе, офицерских сапогах. Часто шили на заказ одежду военного образца. Первые годы своего студенчества я, например, носил френч. Подражая Сталину и Маленкову, френчи носили партработники, бывшие военные, а следом и студенты — это считалось таким партийно-военным шиком. Припоминаю, что френчи бывали чрезвычайно элегантного кроя. Шились они точно по фигуре и ловко сидели. Очень важно было достать хороший материал типа бостона или шевиота. Вообще, и сразу после войны, и в 50-е годы главной идеей была идея
В вашей семье были, модники?
— В моей семье отношения с одеждой были профессиональными. Мой дед Александр Маркович Зисканд был известным на Украине торговцем конфекционом. Он владел огромным магазином готового платья в Екатеринославе, у этого магазина даже существовали филиалы в Одессе и в Киеве. Большой был знаток мужского костюма. В эвакуации моя бабка спасла своими портновскими талантами всю семью от голодной смерти — ей даже там находилась работа.
По части модной одежды на меня сильно повлиял отчим. Отец погиб на фронте в 1944 году. Мама вышла замуж за его ближайшего друга, Сергея Николаевича Кузьмина. Весьма примечательная личность — дворянин, сын царского генерала…
Невероятно, что он уцелел в это жуткое время…
— Бывали такие редчайшие случаи. Его отец, генерал-майор, начальник Тифлисского юнкерского училища, в гражданской войне участия не принимал. В Тифлисе вышел в отставку и там во времена нэпа стал модельным дамским сапожником. Такой ценный человек… Умер году в 28-м и не успел пойти под нож. Мой будущий отчим ездил по всей стране, нигде подолгу не жил, и как-то его просмотрели. Он был очень красивый, холеный человек, по тем временам невиданный денди, франт, сноб. В 30-е годы он был женат на известной актрисе МХАТ Валерии Дементьевой. Вращался в московских артистических кругах и, кстати, знал всех московских портных, обшивавших богему. Даже в 50-е годы заказывал только самое модное у элитных мастеров. Он меня учил, как должен мужчина одеваться, как завязывать галстук, что с чем носить. Пробудил во мне любовь к хорошей одежде. После его внезапной смерти в 1954 году я оказался наследником его замечательного гардероба. Потом много лет носил его итальянское двубортное пальто в серую елочку. Как тогда говорили, «деми». Отличная вещь, и сейчас можно было бы надеть.
Итальянские пальто? В 50-е годы?
— Знаешь, многое можно было отыскать в комиссионках. Ведь комиссионная торговля цвела пышным цветом. Были две системы: скупки — сдаешь вещь и сразу получаешь деньги — и комиссионки, где вещь висела в ожидании продажи.
Наверное, уже пошла волна вещей, привезенных после войны из Европы?
— Да, конечно. Вообще, как мне рассказывала мама, эта волна пошла и раньше, когда в 40-м году захватили Прибалтику. Очень ценились рижские вещи. Это целое явление — рижские вещи. После войны было модно ездить в Ригу одеваться. Там еще оставались замечательные добротные портные, шляпники, жилетники. Отдыхавшие на рижском взморье в 50-е годы обязательно возвращались в новых пальто, дамы — в костюмах из модного тогда прибалтийского трикотажа. В Риге покупали тонкие дамские чулки — особая роскошь.
А когда появились первые западные соблазны?
— Ну, это уже в хрущевские времена. Никто толком ничего не знал, но стала появляться мифология Запада. Первой настоящей западной модой был джаз. Стали выпускать новую радиопрограмму «Music USA», каждый вечер, по-моему, в десять часов, все прилипали к приемникам и слушали Глена Миллера, Эллу Фитцджеральд. Ведущий этой программы (умер он, кажется, совсем недавно) Уиллис Канноверо был настоящим кумиром молодежи в конце 50-х. Многие посвящали джазу все свое время, жили только этими передачами. Например, у меня был приятель по фамилии Гельфант. Он устраивал джазовые вечеринки с танцами в крохотной комнатке в коммуналке. Все мечтали к нему попасть. Кроме того, в Ленинграде в ресторанах играли несколько «живых» джазовых оркестров.
Вы были завсегдатаем ресторанов?
— Я первый раз пошел в ресторан, когда окончил десятый класс. Рядом с моим домом находился сад «Буф», еще в XIX веке известный опереточными антрепризами. Кроме небольшого театрика там был деревянный ресторан, где происходило настоящее прожигание жизни и играл хороший джазовый оркестр. Вообще в 50-е ресторанная жизнь кипела. Бурное ресторанное веселье — несколько истерическое — это наследие сталинской эпохи. Такая у Сталина была стратегия. Одной рукой всех уничтожать, другой — развлекать народ, особенно в столицах. В Ленинграде существовало огромное количество так называемых «точек». Шашлычные, буфеты, забегаловки закрывались поздно, были даже ночные заведения. Рестораны работали до часу ночи, и там сидела всякая модная публика. В нашей молодежной компании были популярны рестораны «Кавказский» на Невском, «Восточный» рядом с гостиницей «Европейская» (ныне «Садко»). Главной моей «точкой» был ресторан «Крыша» на последнем этаже «Европейской». Я знал там всех официантов, в любое время дня встречал знакомых.
Как была одета публика в ресторанах? Были ли вечерние туалеты?
— Никому и в голову не приходило пойти вечером куда-то в обычном дневном наряде. В ресторанах все мужчины были в темных вечерних костюмах. Идеи белых рубашек тогда еще не было. До конца 50-х носили шелковые, зефировые рубашки очень ярких цветов — от бирюзового и рубинового до канареечно-желтого. К таким рубашкам полагался галстук из плотного крепдешина с каким-нибудь экстравагантным рисунком — например, полосатый с желтыми пчелами. Такие галстуки изготовлялись мелкими артелями, иногда попадались очень забавные. Я сам обожаю галстуки, всю жизнь охотился за всякими редкостными экземплярами. Помню, на Всемирной выставке моды в 1962 году мне подарили целую коробку галстуков «шанжан». Я был на этой выставке корреспондентом от газеты «Неделя». Хотя я понимал, что это не слишком благородно — вымонтачивать какие-то вещи, но все же делал прозрачные намеки представителям фирм. Я интервьюировал самого Кардена, и итальянская галстучная фирма решила, что я занимаю высокое положение в советской прессе. Пытались своими галстуками меня задобрить. На черном рынке галстук стоил около 20 рублей, и я в минуты бедности даже продавал галстуки из этой коробки. Сейчас у меня больше двухсот галстуков из разных стран. Мои заграничные друзья привозили.
Кроме дипломатов и работников западных спецслужб приезжали ли в Ленинград какие-нибудь иностранные гости?
— В Ленинград понемногу стали приезжать иностранцы году в 56-м. Главным образом, финны. Проклиная сухой закон в Финляндии, они автобусами приезжали в Ленинград на гулянки. У них тайно покупали вещи, и вскоре образовалась целая система устойчивых торговых связей. Появилась «фарца». Началась героическая эпоха «фарцовки», которая создала и свою элиту и свою шудру. Были люди, готовые скупать старые носки и сношенное белье, лишь бы носить иностранную вещь, были «аристократы», делавшие особые заказы. Я помню знаменитого фарцовщика по кличке Седой, он мог достать абсолютно все. Одно время весь Ленинград напряженно следил за пиджаком из арсенала фарцовщика Бакаютова — кому достанется эта роскошная и невероятно дорогая вещь.
Как можно было «выйти» на фарцовщика?
— Участок Невского проспекта от угла Садовой до Московского вокзала, где располагались кинотеатры «Аврора», «Октябрь», «Титан», «Художественный», молодежь называла тогда «Брод» или «Бродвей». С семи вечера начиналось всеобщее фланирование по «Броду». Там как раз прогуливалась фарца, демонстрируя наряды. Можно было купить одежду прямо с фарцовщика или просто с ним договориться. Обычно в сквериках на Невском сидела фарцовая прислуга, охраняя сумки с барахлом. Конечно, «фарца» вела торговлю и в ресторанах, на той же «Крыше». За особую цену принимались специальные заказы на конкретные вещи. Это уже было дорого, я только однажды заказал себе короткий нейлоновый плащ цвета морской волны с переливом — цвет назывался «жандарм». Тогда же выделилась группа любителей американской одежды, так называемые «штатники». Они носили рубашки «батен даун» с воротником на пуговках — «писк моды» тех лет, мешковатые костюмы, шерстяные пальто с поясом. Причем, позже выяснилось, что это были вещи 40-х годов, уже давно вышедшие из моды в самой Америке. Я это понял только лет 15 спустя, когда посмотрел американские гангстерские фильмы военного времени.
Как же выглядел Евгений Рейн образца, скажем, 1956 года?
— У меня была роскошная черная шляпа типа «барсалино» из тонкого фетра с широкими полями и высокой тульей, на которой ребром ладони делался глубокий пролом. По случаю купил американское пальто пиджачного типа с карманом на груди. В кармане носил белый платочек. И, конечно, я был надушен одеколоном «Шипр» — главным ароматом времени.
Кто был модником номер один в Ленинграде тех лет?