Мне снился сон…
Шрифт:
– Не вернулся ли твой жар? Ты ещё так слаба! Разреши, я обниму тебя.
И, не дожидаясь её ответа, придвинулся, обхватил за плечи. Потом ответил:
– Конечно, ручаться на сто процентов не могу, так хочется надеяться, что кто-то ещё остался жив… Но, похоже, что ты – одна, и я – один.
– А как, как всё произошло у вас?
– Даже не знаю толком. Я спал, как и все в салоне. Я, знаешь ли, часто летаю, привык, всегда сплю спокойно, крепко. А тут проснулся, пить захотелось. Не стал вызовом тревожить стюардесс, сам пошёл вперёд, к кабине, чтобы воду взять. Вот тут… да, как раз тогда самолёт первый раз
– А дальше? Что ты сделал?
– Надо же, я и это помню! Я подумал: «Падаем в океан, есть шанс спастись. Нужно пробраться к аварийному люку…»
– Ты знал, где он? И как открывается?
– Да, знал. И, похоже, сумел открыть. Но это я уже помню очень смутно. Пришёл в себя в воде, пытался кого-нибудь спасти, но живых не было… Потом какой-то обломок для опоры прихватил, сориентировался и поплыл. А через время увидел впереди ещё плывущего человека. Тебя…
Они помолчали, и теперь уже Виктория почувствовала, что Энтони мелко дрожит. Да уж, после таких воспоминаний!.. Она инстинктивно крепче прижалась к нему – подбодрить, успокоить. Он понял, тихонько благодарно погладил плечо девушки. Попросил осторожно:
– А теперь ты расскажи. Значит, твой самолёт был захвачен? Чего они хотели, эти террористы? И какие они из себя?
– Они хотели самолёт… куда-то угнать. Нам не сказали. Сначала заставили сидеть на местах, а потом решили согнать в соседний салон. Я задержалась… кеды обувала. А тут мы и столкнулись с твоим самолётом – я даже успела увидеть его в иллюминатор. Страшно! Но я схватила спасательный жилет, машинально.
– У тебя отличная реакция! И плаваешь ты очень хорошо.
– А я занималась плаваньем, профессионально.
– Вот тебе и пригодилось, правда очень неожиданно… А террористы? Что за люди? Опиши?
– Разные… Я видела трёх. Один вроде индеец, другой испанец или португалец. А, может, латиноамериканец…
Она запнулась, замолчала. Тони спросил:
– А третий?
– Он был белый. Я имею ввиду – европеец. Скандинавского типа. Смуглый, но волосы очень светлые и глаза светлые. Красивый…
– А возраст его?
Голос у Тони стал очень заинтересованный. Виктория вспомнила лицо Олафа и только сейчас поняла, что тот был не слишком молод.
– Лет сорок, – ответила нерешительно, – кажется…
– Свен! – Энтони даже пристукнул кулаком о ладонь. – Вот дьявол!
От мысли, что Энтони, похоже, узнал по её описанию Олафа, что знает его, Виктория задрожала. Ей стало тревожно и ещё больше захотелось скрыть своё более близкое знакомство с террористом. Она ведь с самого начала решила, что не скажет Тони о разговоре наедине с Олафом. Вдруг он подумает, что она сообщница угонщиков! Но это же тревожное любопытство заставило спросить:
– Как ты сказал? Свен? Кто это?
– Террорист из одной международной организации. Не такой известный, как Бен Ладен или Карлос, но всё-таки.
– А как называется организация?
Тони слегка задумался, припоминая:
– Кажется, «Парабеллум».
– «Готовсь к войне», – машинально перевела
– Точно! Об этой организации писали в прессе, были телепередачи. Ты не видела?
– Нет, – она медленно покачала головой. – У нас, наверное, не показывали.
– Судя по твоему описанию, это он: наполовину датчанин, наполовину немец. Вот, значит, как, он угонял самолёт! Интересно, куда? Впрочем, откуда тебе знать. Ладно, Тори, напрасно я этот разговор начал, тебя всю колотит! Пойдём, спать пора, уже ночь.
Виктория вдруг вспомнила любимую с детства книгу. Столько раз перечитывала её, сначала на русском, а потом – на языке оригинала! Но даже и не представляла никогда, что может сама оказаться, как её герой. И вот – первая ночь на необитаемом острове!
– «Когда наступила ночь, я с замиранием сердца спрашивал себя», – начала цитировать она по-английски.
– «…что меня ожидает…», – неожиданно закончил фразу Энтони.
И они уставились друг на друга совершенно ошеломлённые. Глаза их необыкновенно блестели, то ли отражая блики низких южных звёзд, то ли искры костра…
Глава 8
Остров, доставшийся им на двоих, был прекрасен. Времени понять это оказалось предостаточно.
Через два дня после того, как она очнулась, Виктория пережила нервный срыв – истерические рыдания, сменившиеся настоящим ступором. Уж очень сильно она ждала спасения: каждую минуту! И ведь сложа руки они не сидели. На одной из вершин, достаточно плоской, очистили полянку от кустарника, натащили туда с берега крупных камней и выложили знак «SOS». Тони сказал, что с самолёта, летящего низко, – а поисковые именно так и летают, – или с вертолёта эта надпись отлично видна. На берегу, в самой большой и открытой лагуне, соорудили что-то вроде мачты, прицепив на неё яркое, оранжево-чёрное, полотенце из бунгало… Но в небе царила безоблачность и безмятежная тишина, океан тоже был пуст и благодушно спокоен. Рыдая, Виктория повторяла: «Никто о нас не знает! Никто не ищет! Это же Бермудский треугольник!»
Энтони не трогал, не успокаивал её. Когда же девушка обессилила и замолчала, словно онемела, он напоил её, почти насильно, хорошей порцией рома. Она надолго уснула, но, придя в себя, замкнулась, не разговаривала. Однако не отказалась пойти с ним ловить рыбу.
Он привёл её к бурлящему на каменистом мелководье ручью недалеко от лагуны.
– Я здесь брал ту рыбку, что мы ели, на удочку, но хочу попробовать половить руками. Давай со мной!
Следом за Тони, оставшимся в плавках, разделась и Виктория. Он ведь уже видел её в трусиках и топике, а другого «купальника» не было. Они вошли в воду выше пояса. Прогретый солнцем, но приятно прохладный ручей словно кипел вокруг их тел, щекотал кожу.
– Похоже на водный массаж-спа, – произнесла девушка.
И Энтони быстро глянул на неё, неуловимо улыбнувшись: она приходила в себя, оттаивала.
Они стали нащупывать под валунами выбоины, норки, запускать поглубже в них руки. Когда Виктория первый раз коснулась чешуйчатого, извивающегося тельца рыбы, она отпрянула с испуганно-восторженным возгласом. Но потом быстро научилась, нащупав, перехватывать рыбу за жабры, крепко стискивать и тащить.
– Смотри, какая огромная! – каждый раз восхищалась она. Но точно так же радовалась и его удаче.