Мне тебя обещали
Шрифт:
– Мне жаль, - прошептала до этого молчавшая Майя. Бедная моя девочка… Сколько же ей пришлось пережить за эту ночь. И как хорошо она держалась! Я перехватил ее ладонь и усадил себе на колени. Плевать, что на нас смотрят. Плевать… Мне ей надышаться надо. Без неё я бы вообще вряд ли пережил эту ночь.
– Ты ни в чем не виновата, - шепнул ей в волосы и еще крепче сжал в руках. Майя ничего не сказала. Лишь с благодарностью, как мне показалось, потерлась носом о мою грудь...
– И что теперь делать?
– Ждать. Пока Белые выйдут на заказчика и ситуация прояснится.
–
– Георгий Вячеславович, поверьте, если бы у нас были причины думать, что рабочим угрожает опасность, мы бы предприняли все необходимые меры, чтобы их оградить, - заметил я, понимая его обеспокоенность. Обращаясь к нему со всем уважением, которое он, безусловно, заслуживал. Егоров зыркнул на меня из-под бровей, хотя… как зыркнул? Он вообще с меня глаз не спускал все это время, разглядывая так пристально, будто я был экспонатом кунсткамеры. Наверное, выискивал черты Андрея Севера в том мужике, в которого я превратился.
– Мы ж вроде на «ты» договорились…
– Договорились.
– Вот и хорошо.
– И еще… Майя уедет сегодня… - мне невыносимо было произносить это вслух. Но я был должен. – Так что, боюсь, опять мы останемся без повара. Саш, как там с обратной дорогой, кстати? Вы обеспечите безопасный маршрут, или мне подключать Золотова?
– Обижаете. Все будет в лучшем виде. Встретят в аэропорту и проводят до дома.
Да и там приглянут. Это подразумевалось само собой. Я прикрыл пекущие глаза и кивнул. Выражая благодарность за оперативность. Золотов мог помочь, да. Но для меня было делом чести обеспечить безопасность своей женщины собственными силами. Дать понять своему будущему тестю, что теперь она – моя забота. Расставить приоритеты, потому как, видит бог, мне совершенно не нравилось то, как он покровительствовал ее бывшему…
– В аэропорт ее отвезешь ты.
– Андрей…
– Не начинай.
– У меня четко поставленная руководством задача!
– Сохранить мне жизнь? Ну, так вот… моя жизнь в этой женщине заключается. Это понятно?
Майя с силой сжала пальцами мою руку. И громко засопела мне в шею. То ли расчувствовалась, то ли готовилась запротестовать – не знаю. Да и пофигу мне было, если честно. Это был как раз тот вопрос, в котором у нее не было права голоса.
– Ой… А я ищу тебя, а ты здесь… Здравствуйте.
Мы синхронно обернулись на звук. Илик переминалась с ноги на ногу у порога, бросая короткие взгляды из-под ресниц на Егорова. Я бы порадовался за него, за то, что его терпение, похоже, дало свой результат. Но отупение… Чертово отупение!
– Привет! А сколько времени? – Майя удивленно осмотрелась по сторонам.
– Шестой час. Я пришла помочь… А что, не нужно было?
– Нужно! Тем более что я возвращаюсь домой. И надо напоследок побаловать мальчиков…
К удивлению, Илик не стала ничего спрашивать. Просто посмотрела на Майю… так пристально, будто все понимая без слов, и закусила щеку.
– Ну, мы тогда, наверное,
– Нет. Ты должна выспаться… - запротестовал я. Шли вторые сутки без сна, и Майя выглядела такой измученной!
– В самолете высплюсь. Не выдумывай.
– Ма-а-а-айя! – нахмурился я, а она улыбнулась и неуклюже соскочила с моих коленей.
– Угу. Твоя… Кто же спорит?
– Я не об этом.
– А я о том. Ну, не оставлять же мне пятьдесят мужиков голодными только потому, что ночь я… - она не договорила, вовремя вспомнив, что мы не одни. И неопределенно взмахнула рукой.
– Саш, присмотри за ними…
– Ты издеваешься?!
– Вот именно. Мы сами справимся. В курсе, кого бояться.
– Бояться? – вскинула брови Илик.
– А вот я не знаю! – вмешался в разговор Егоров. – Кого? Ну? Как он хоть выглядит - этот ваш…
Я задумался. Похлопал по карманам. Вообще бумажник мне здесь был без надобности, но я его один черт таскал. По привычке, что ли… Достал кошелек из кармана. А там фотография. Старая. С самой первой нашей с ним вахты. Миха стоял по пояс в снегу и улыбался в камеру. Мне улыбался… Там, где не было ничего, кроме боли и пустоты, поднялась звериная ненависть. Я вдруг впервые в жизни поймал себя на мысли о том, что могу убить. Запросто. Хладнокровно. Да-да, если бы Миха попался мне в тот момент под руку, я бы его убил.
– Вот этого стороной обходи. Фото старое. Но он не сильно изменился.
– Это ж Майков!
– Знаешь его?
– Сталкивался несколько раз по работе. Мерзкий тип.
Да… Более чем. Так почему я этого раньше не замечал?
– Илик…
– Да, Георгий Вячеславович?
– Ну, вот, опять! Ты же меня вчера Жорой называла… - Илик смутилась и опустила взгляд к полу. А Егоров, напротив, закатил глаза. Наверное, привык, что у них шаг вперед, два шага назад, и уже не удивлялся. – Так, ладно. С этим мы разберемся, - уверенно заявил он. – Ты, главное, вот этого урода запомни. И если увидишь, держись от него подальше.
Илик опасливо покосилась на фотографию. Взяла ее в руки и тут же выпустила, будто обжегшись.
– Эй… Что такое? Ну-ка, посмотри на меня!
А она не смотрела. Она попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену. На ее лице был написан такой непередаваемый ужас, что даже я проникся. Что уж говорить про Егорова? Остекленевший, направленный будто вглубь себя взгляд пугал до чертиков. Мы с Майей переглянулись, совершенно не понимая, чем была вызвана такая реакция.
– Илик…
– Это он!
– Что, милая?
– Это он… Я… все-все вспомнила. Это тот человек, который… Он, что… Он снова здесь?
Илик так и не сумела озвучить то, что с ней произошло. Но никому… ни единой душе в этой комнате этого и не требовалось. Все и так знали, что случилось тем страшным летом. Об этом все-все знали…
Егоров моргнул. Дернулся, словно марионетка, и ринулся к двери. На полпути его перехватил Саша. С удивительной для такой комплекции силой оттеснил в сторону и заорал:
– Приди в себя! Слышишь?! Ты не станешь в это вмешиваться!