Мне тебя обещали

Резник Юлия

Я поиграла брелоком от ключей и запрокинула лицо к небу, виднеющемуся между взявших его в плен золотых березовых крон…

– Выглядишь ужасно довольной.

– О, привет! Кто это у нас тут такой сладкий?

Я улыбнулась красивой брюнетке, с которой случайно познакомилась в парке, и присела, чтобы пощипать за щечки ее сыновей – полугодовалых близнецов, так похожих на папу.

– Какой-то особенный повод?

– Как сказать? – улыбнулась я в ответ на беззубую улыбку одного из мальчишек, - токсикоз, наконец, отступил. И настроение хорошее…

– А… Я подумала, может, твой муж вернулся.

– Нет. Пока еще нет. Но, думаю, уже скоро…

– Конечно.

Я по привычке насторожилась.

Вскинула ресницы, вглядываясь в лицо стоящей передо мной женщины. Но тут же расслабилась, не найдя на нем ни капли жалости или снисхождения. Пожалуй, Олеся Белая была единственным человеком в моем окружении, кто не считал, будто у меня съехала крыша только потому, что я терпеливо ждала мужчину, с которым провела всего несколько дней, и который за четыре месяца после этого ни разу со мной не связался. Может быть, поэтому она мне так нравилась?

– Тимур… о нем ничего не рассказывал? – спросила я, покусав губы.

– Извини. Мы не обсуждаем его работу.

Олеся выглядела виноватой. Я взмахнула рукой, давая понять, что все нормально. Погладила пальцем щечку второго бутуза. За все время, что мы были знакомы с Олесей, я так и не научилась различать её сыновей.

– Ну и ладно. Если честно, я до сих пор не могу уложить в голове, что ты жена Белого. Бывают же совпадения! – пробормотала, выпрямляясь в полный рост.

Мы с Олесей уже успели достаточно подружиться, когда оказалось, что она – жена Тимура. Это была действительно приятная неожиданность. Хотя бы потому, что в неформальной обстановке я могла у него время от времени спрашивать, как там мой Север… Чаще Тимур отделывался общими фразами, но однажды сказал одну важную вещь. Вещь, благодаря которой мое ожидание стало... сносным. Тимур заметил, что после всего случившегося Андрею нужно прийти в себя и многое переосмыслить. В тишине. Вдали от прессы, которая будто сошла с ума, когда стало известно о воскрешении Севера. И я поверила… Как-то сразу вдруг, безоглядно. Я перестала каждый день задаваться вопросом, а любит ли меня Север на самом деле? А вернется ли… Мне стало легче. Ждать… Во мне не осталось сомнений.

А еще Тимур в подробностях мне рассказывал о возвращении Андрея в мир живых. Через него же выяснила, что Егоров жив-здоров. И что после того, как Илик провела с ним двое суток в реанимации, она, наконец, согласилась выйти за него замуж. Я узнала, что следствие вышло на заказчиков покушения, и все виновные были взяты под стражу. А еще я, наконец, поняла, что же заставило Майкова подтасовать данные экспертизы. Все оказалось так просто. Банальный шантаж… Он плясал под чужую дудку, опасаясь, что окружающим станет известно о его сексуальных пристрастиях... В той клинике, где его «лечили», Мише здорово поломали психику. Даже будучи взрослым, в глубине души он считал собственные наклонности неправильными. Пытался побороть их в себе. Задушить… А когда ничего не выходило, срывался… И делал страшные вещи. Такие, как с Илик…

Но главное, с чем мне помог Тимур – это с оформлением опеки над Дашей. Десятилетней дочкой Миши, которая после его гибели осталась сиротой. Я помнила, с какой любовью о ней говорил Север. И знала, что должна помочь этой девочке, пока он сам не может… или не находит сил в себе это сделать. Совершенно неожиданно я стала мамой десятилетней подавленной девочки. Девочки, которая меня никогда прежде до этого не видела, и с которой мне так сложно было наладить общий язык. Она была такой закрытой… колючей, будто ежик. Но потихоньку, день за днем, Даша оттаивала. Оказалось, что у нас с ней много общего. Как и меня саму, ее увлекала кулинария. Она могла часами наблюдать за работой кухни. Иногда, когда меня не тошнило, я составляла ей компанию. Но чаще просто оставляла Дашку на шефа, не навязываясь, но

в то же время давая понять, что она может в любой момент ко мне обратиться. И такая тактика, как мне казалось, давала свой результат.

– Ох, что-то я совсем заболталась. А ведь я вышла забрать Дамира из сада, - хлопнула себя по лбу Олеся.

– Беги. И передавай привет семье.

Олеся взмахнула рукой и покатила коляску к пешеходнику. А я, еще раз осмотревшись по сторонам, достала из багажника пакеты с едой из ресторана и пошла к подъезду. Поднялась на свой этаж. Открыла дверь своими ключами. Скинула туфли, мысленно себе пообещав сменить их на какую-то более удобную обувь, в которой моим все сильней отекающим ногам будет комфортнее, и замерла, зацепившись взглядом за висящую на вешалке куртку… Перед глазами побелело. Из головы улетучились все связные мысли. Я сделала шаг, споткнулась. Медленно осела на банкетку. С запозданием до меня дошло, что споткнулась я хоть и о красивые, но явно мужские туфли… И что этот странный инородный в моем доме запах – тоже мужской. И что голоса, доносящиеся из кухни – это вовсе не телевизор.

– Даша… – просипела я. – Даша! – повторила громче.

Голоса стихли. А потом сквозь все нарастающий шум в ушах я услышала шлепки босых пяток по полу. Всклоченная Дашка выскочила в холл. Уставилась на меня так… торжественно, что ли. А следом за ней вышел Север. Аккуратно подстриженный. С модной бородой… Я всхлипнула. Он подошел ближе. Всматриваясь в мое лицо. Шаря жадным взглядом по моему телу. Застыл в двух шагах от меня. Растерянно обернулся к Дашке.

Я миллион раз прокручивала в голове нашу с ним встречу. Я придумала тысячу важных слов. А когда снова его увидела, забыла обо всем, что хотела сказать. Глупости это все… И вообще не имеет значения. Главное, вот он. Живой. Правда слишком худой и будто ставший старше. Но все такой же понятный мне и родной. Долгожданный и самый любимый.

Я протянула руку. Андрей подошел… Дашка, глядя на нас, переступила с ноги на ногу и с удивительной для ребенка тактичностью вернулась в кухню. А я вжалась лбом в бедро Севера, вцепилась пальцами в ткань на брюках. На голову легли его руки… Они дрожали.

– Ты простишь, что меня не было так долго?

– Да, если это тебе помогло.

Пальцы в моих волосах замерли. Андрей склонился надо мной. Прижался губами к макушке, проехался ладонями по рукам, опустился рядом со мной на колени так, чтобы наши глаза и губы были почти на одном уровне. Нас обоих немного потряхивало – сумасшествие чистой воды. Сидеть вот так, когда от эмоций зубы стучат… и сердце рвется… Выпрыгивает изнутри…

– Я не мог быть с тобой… такой разрушенный.

– Я понимаю. Правда… Я бы… я бы ждала. Столько, сколько потребовалось.

 - Ма-а-айя. – Его губы скользнули вверх по моему виску. Поцеловали дрожащие веки, под которыми закипали слезы. От всего происходящего болело в груди. Нужно было как-то разрядить ситуацию. Иначе этого просто было не вынести. Но вместо этого все только усугубилось, когда я почувствовала легонький-легонький толчок внутри. Замерла, прислушиваясь к себе. И Андрей насторожился.

– Что такое?

Я покачала головой. Зачем-то сорвала с шеи легкий шарфик, в котором так и продолжала сидеть. Взяла ладонь Севера и положила на свой живот.

– Чувствуешь?

Он настороженно взглянул в мои глаза. Метнулся взглядом ниже.

– Нет…

– Наверное, еще рано. Но я уже ощущаю… Такое, знаешь, легкое движение внутри, будто бабочка крылышками взмахнула…

– Майя… - повторил он. По моему лицу уже в открытую лились слезы. Я искусала губы, чтобы не зареветь, потому как, несмотря на все мое понимание и терпение, я была все же несказанно рада, что вот такие моменты могу теперь делить с ним.